Мокрый мир
Шрифт:
Противник не мешкал. Коротышка прыгнул из-за завесы. Маска его испарилась, явив истинный, покрытый чешуей лик. Желтые глаза рассекал вертикальный зрачок. Костяные наросты топорщились на облысевшем черепе. На Нэя скалился адепт Змеиного Клана, мерзейшей из многочисленных сект Реки.
Ядовитая игла целила в грудь колдуна. Раздвоенный язык лизал клыки. Нэй отбил атаку и сделал грациозный выпад. При всей гнусности клановцы были довольно тупы и неповоротливы. Клинок погрузился в дряблое горло твари.
Джонка дымилась, как погребальное судно северян. Нэй вертелся вокруг своей оси.
– Именем Порядка, – чеканил он, – именем Гармонии, за вторжение на территорию Полиса, за обман и воровство я приговариваю вас…
Он почуял опасность затылком. Крутанулся на носках. Шпага выбила иглу из лапы второго коротышки. Вильнула, разрезая чешуйчатую плоть. Сталь чиркнула о ребра.
– К смерти, – сказал Нэй, пронзая черное сердце клановца.
Труп упал за борт. Река приняла подношение. Ветер растащил клочья дыма. У надстройки как заведенный кланялся старичок.
Любопытный Вийон высунулся из-под лавки и следил за хозяином.
Нэй жестом оградил себя от разъяренных комаров. Подошел к старичку и вырвал костяной гребень, освобождая космы. Волосы распались, из седых стремительно становясь каштановыми. Вместо сморщенного азиата перед колдуном сидела юная и весьма симпатичная особа. Испуганные глаза, искусанные губы, руки, связанные шелковым шнурком. Нэй аккуратно перерезал путы и снял печать молчания.
– Сухие мощи! – воскликнула пленница. – Я думала, что задохнусь.
На вид ей было лет восемнадцать. Слишком взрослая по меркам Кольца, чтобы оставаться незамужней. Но мизинцы и мочки ушей были не срезаны, а значит, отец-рыбак – единственный, кто ждал ее в Полисе.
«Странно, – отметил Нэй, – рыбацкая молодежь охотно берет в жены горбуний и карлиц. Чем не угодили им эти мягкие щеки и пухлый рот?»
А из пухлого рта тем временем сыпались проклятия. Туфельки колотили по мертвому клановцу.
– Гад! Змееныш! Касался меня своими липкими пальцами! Превратил в старика!
– Успокойся, – велел Нэй. Он заглянул в бамбуковую надстройку и сразу отпрянул. Заклятие, маскирующее запахи, прекратило действовать, груз джонки смердел, как трюмы Всеядного Братства. Переплетенные щупальца, тухлый жерех, панцири раков и позеленевшие рыбьи кишки. Пища падальщиков.
– Святые сети! – шумела девушка. – Мне теперь не отмыться! Я провоняла этой дрянью.
Она тряхнула роскошной гривой. Таким волосам позавидовали бы во дворце Маринка. А ведь обычно девицы Кольца ходили с немытыми измочаленными космами, пахли ненамного лучше джонки, и их руки были в мозолях и язвах от тяжелого труда.
Нэй
– Ты – Лита? Лита, дочь Альпина?
– А кто же еще? – Девушка уставилась на одеяния спасителя, на широкополую шляпу с пером. – Ты из Оазиса? Придворный колдун?
– Ты прозорлива.
– Разве колдуны Полиса патрулируют в Мокром мире?
– Нет, увы. Я искал тебя.
– Меня? – Лита расхохоталась гортанно. Бог, сотворивший Реку, подарил ей ангельскую внешность, но пожадничал, наградив смехом донной гиены. – На кой черт высокопоставленному чинуше простушка из Кольца?
– Не бойся, я не альтруист. Твой отец заплатил мне.
Лита ответила новым приступом хохота.
– Что он тебе дал? Дырявые сети? Ракушку? Вы создаете золото из ничего, а мой папаша нищ как портовый пес. Удача покинула Кольцо, чертов Маринк увеличивает налоги ежедневно. Так чем же расплатился этот старый дурак?
Понимание омрачило смазливое личико девицы. Ее губы вытянулись в струну, на виске забилась жилка.
– Кулон? Он дал тебе кулон?
– Забавная вещица. Из прежних времен.
– Это все, что осталось от моей матери. Он не мог расстаться с ним.
– Вероятно, твоя жизнь для него дороже бирюлек.
– Бирюлька – это твой детородный орган, – парировала Лита. – Кулон стоит всех доходяг Кольца.
Волны били о борт джонки. Вечерело, и летучие мыши ловили в сумерках мотыльков.
– Предлагаю продолжить разговор на моей лодке.
Лита, ворча, перебралась в гондолу. Команда Нэя ожила, послушно заработала веслами.
– Это что, големы? – изумилась девушка.
– Они самые. Не нужно…
Но Лита уже кинулась к гондольеру на миделе и захлопала в ладоши перед непроницаемой плоской мордой.
– Перестань…
Лита потыкала пальчиком в приплюснутый нос голема. Отщипнула кусочек глины.
– Не трогай их! – разозлился Нэй.
– Ой-ой. Какое сокровище – болваны из грязи. А это кто? – Лита переключилась на Вийона. – Какая милая зверушка!
Ужаснувшийся Вийон метнулся к хозяину, вскарабкался на его плечо и оттуда с подозрением изучал наглую девку.
– Он не милый, – сказал Нэй, – и он не зверюшка. Вийон – дух, который помог тебя найти.
– Дух-сурок. – Лита плюхнулась на скамью и приобняла гондольера за колени. В полутьме вырисовывались здания миссии, заиленные, обросшие ракушками. Остов севшей на мель шхуны догнивал у цирюльни. Нэй вспомнил свой давнишний визит в недра громадного парома и неприятное знакомство с поселившимся там тритоном.
Заклятие отваживало от гондолы комаров, сомов и аистов, но не туман, липкий, словно обнаруженные на паруснике щупальца неведомого монстра.