Мольба Мариам
Шрифт:
Я старалась хранить спокойствие, ничем не выдавая ужаса, завладевшего мной: я была вынуждена признать, что мой сын действительно страдает серьезными психическими нарушениями.
— Дюран, ты говорил, что ненавидишь своего отца. И ты хочешь стать таким, как он, и тоже избивать свою жену и сына?
— Может, я и испытываю к нему ненависть, но все равно я хочу стать таким же, как он. — Дюран заметался по комнате, как медведь в клетке. — Я решил, что уеду и буду жить в Германии.
— В Германии? — остолбенела я.
— Я буду жить у папиного брата.
— Но мы же собирались в июне
— Я передумал. Отец хочет, чтобы я вернулся. Я хочу вернуться к своему отцу.
— А как же твои планы, Дюран? Ты ведь хотел получить образование и жить в Виргинии…
— Планы? — он разразился злобным смехом, приближаясь ко мне. — Мой единственный план — убить тебя.
У меня защемило в груди.
— Дюран. Чем я провинилась перед тобой кроме того, что безмерно тебя любила?
Дюран отвернулся с отсутствующим видом.
Я лихорадочно обдумывала, что надо ему сказать, чтобы задержать его до тех пор, пока я не найду врача. Я понимала, что, если он сейчас уедет, я потеряю его навсегда.
— Дюран?
— Я получил то, что хотел, — американский паспорт. Денег у тебя нет. У тебя нет ничего, что мне требуется. Я уезжаю в Германию. И женюсь там на своей двоюродной сестре. А потом вернусь в Кабул и буду жить со своим отцом. Он обещал дать мне все, что я захочу.
— Дюран, ты говорил, что настолько ненавидишь своего отца, что даже готов сменить фамилию, — напомнила я ему.
Он снова злобно улыбнулся:
— Да, я его ненавижу. Но он научил меня обводить вокруг пальца других.
Сердце мое разрывалось на части, но я не могла остановить Дюрана. Он был взрослым мужчиной, который сделал свой выбор. Когда Халид узнал об угрозах Дюрана, он пришел в ужас и сказал, что я должна позволить своему сыну уехать.
Он быстро купил ему билет до Франкфурта. Дюран возвращался к своему отцу. Мы с Халидом проводили его до аэропорта, делая вид, что все будет хорошо.
Несмотря ни на что, я продолжала любить своего бедного сына. Дюран уже двинулся к самолету, а я, рыдая, вцепилась в ограждение, но в последний момент он обернулся, посмотрел на меня пустыми глазами и произнес:
— Какая ты наивная. Видишь, как мы легко обвели тебя вокруг пальца.
И с этими словами мой сын исчез из моей жизни навсегда.
ЭПИЛОГ
Вскоре после того, как мой сын навсегда покинул Саудовскую Аравию, Маленький Дюран признался, что старший брат пытался склонить его к очень дурным поступкам. Это было что-то настолько плохое, что, сколько мы ни уговаривали его рассказать нам все, он так и не решился. И теперь Маленький Дюран так же радовался исчезновению своего старшего брата, как раньше его приезду. Его старший брат стал для него страшилищем. Он пытался задушить его и злоумышлял против его матери. После отъезда Большого Дюрана Маленький Дюран даже ни разу не упомянул его имя.
На этом несчастья не закончились. Не успел Фарид успешно возродить семейный бизнес в Афганистане, как заболел ангиной, которая никак не поддавалась лечению. Он настолько ослаб, что полетел в Париж для получения консультации. И я с ужасом узнала, что Фарид, куривший всю жизнь, болен раком горла. Так
Фарид знал, что умирает, и, когда я разрыдалась, велел мне вытереть слезы, так как вскоре он окажется со своими двумя мамами и все будет хорошо.
Фарид еще совершил прощальную поездку, и в последний раз мы с ним встретились в Виргинии в октябре 2004 года. Он остановился у Надии, и я не поверила своим глазам, когда увидела своего красавца брата облысевшим от химиотерапии и распухшим от лекарств. Он выглядел как совершенно чужой человек. И лишь его большие глаза оставались такими же, по которым я узнала бы его где угодно.
— Я стараюсь бодриться, братишка, — сказал он. — Просто стараюсь бодриться.
Он вернулся в Париж, где раковая опухоль разрослась еще больше, но Фарид остался несломленным. Его сестра Зиби говорила мне, что в один из последних ее визитов он расспрашивал о «братишке Мариам». И даже когда он лишился голоса, его выразительные глаза продолжали следить за всем, что происходило в палате. Вскоре Фарид умер, повергнув нас всех в страшное горе.
И хотя я знала, что с облегчением должна встретить его уход, я скучала по нему каждый божий день. И по сей день Фарид остается самой светлой фигурой в моей жизни. В его доброте и предусмотрительности было некое благородство. И когда мой «большой брат» Фарид скончался, я поняла, что такого человека мне никогда уже не доведется встретить. Я молилась лишь о том, чтобы он действительно встретился со своей и моей мамой.
Я продолжала надеяться, что ко мне вернется мой старший сын Дюран, что он поймет, что такое любить и быть любимым. Однако, к сожалению, вскоре после своего отъезда он начал вести со мной ожесточенную войну.
Когда он звонил в последний раз, то сказал:
— Привет. Это твой враг номер один.
Я попыталась обратить его слова в шутку:
— И тебе привет, враг номер один.
Вне зависимости от его обращения со мной, я по-прежнему любила своего сына и была счастлива слышать его голос.
— Хочу тебе сказать, что жалею только об одном.
Сердце у меня затрепетало от радости в ожидании его следующих слов, ибо я решила, что он извинится и выразит желание вернуть и начать все заново.
— О чем же ты сожалеешь?
— О том, что не изнасиловал тебя. Но каждый вечер я мастурбирую, представляя тебя.
У меня перехватило дыхание, я вскрикнула и в ужасе бросила трубку. Я бросилась в ванную, сорвала с себя одежду, запрыгнула под душ и принялась тереть лицо и тело, стараясь смыть грязь, которая, как мне казалось, облепила меня со всех сторон. Можно ли было себе представить большего извращенца! Как же Каису удалось вырастить такое чудовище?! Он забрал у меня ангельское дитя и превратил его в психопата, мечтающего не только о том, чтобы изнасиловать и убить свою мать, но и о том, чтобы задушить своего невинного младшего брата.