Молчаливые воды

Касслер Клайв

– Выстрел? – спросила Линда, снимая лыжную маску.

– Нож, – буркнул Линк.

– Кто?

– Не знаю.

Прежде чем войти в комнату, он обвел помещение лучом установленного на винтовке фонаря, проверяя каждый квадратный фут. Линда и Марк вошли следом.

За десять напряженных минут они установили, что на станции все мертвы. Всего было тринадцать тел. Все с одинаковыми признаками страшной смерти. Большинство было убито ударами ножа и лежало в больших лужах собственной замерзшей крови. У двоих обнаружились травмы от ударов тупым предметом, словно кто-то забил их бейсбольной битой (у одного были

сломаны оба предплечья – он определенно сопротивлялся, и кости оказались раздроблены). Еще в одного как будто выстрелили из ружья большого калибра, хотя Линду уверяли, что на станции нет огнестрельного оружия. Вообще нет на материке.

– Кого-то не хватает, – сказала Линда. – Зимний экипаж станции «Уилсон/Джордж» состоял из четырнадцати человек.

– Должно быть, это наш убийца, – сказал Марк.

– Пойду проверю гараж, – сказал Линк. – Сколько здесь было снегоходов?

– Два и два снегомобиля.

Несколько минут спустя – Линда рылась в ящике письменного стола – Марк окликнул ее из соседнего модуля. Его голос заставил ее вздрогнуть. Сказать, что от исследовательской станции и ее мертвых обитателей у нее мурашки бежали по спине, значило ничего не сказать. Волоски у нее на руках еще стояли дыбом. Она нашла Марка в одной из маленьких комнат экипажа. Он лучом фонаря освещал кровавые мазки на стене. Линда не сразу поняла, что линии не произвольны. Это была надпись.

– Что это значит?

Марк прочел вслух:

– Искалечить Геринга ради вороны Николь.

– Кто-то говорит, что их убил Герман Геринг?

– Не думаю, – рассеянно ответил Марк.

– Но это бессмыслица. Официально здесь не было никакой Николь. Я проверяла список.

Мерф не ответил. Губы его бесшумно шевелились, словно он снова и снова читал эту безумную фразу.

Секунды медленно сложились в минуту. Наконец Линда спросила:

– Что ты думаешь? Чья это комната?

– Не знаю.

Они осмотрелись и нашли книгу с надписью на форзаце «Собственность Эндрю Гэнгла».

– Кто он?

– Кажется, техник. Аспирант, если я правильно помню.

– А еще он убийца, в чем признался до начала убийств. Он не в себе. Больной.

– Серьезно? Алё! Тринадцать изувеченных тел. Да уж, больной.

– Я хочу сказать, он был болен. Афазия.

– Это что?

– Расстройство, когда больной перестает нормально владеть речью. Обычно это свидетельство инсульта, или травмы мозга, или влияния опухоли, или паркинсонизма, или болезни Альцгеймера.

– Ты можешь понять, что тут написано?

– Когда я учился в МИТ, у нас была такая игра с аспирантами-неврологами. Мы составляли предложения, словно больные афазией. А остальные должны были их расшифровать.

– Не часто бывал на свиданиях?

Марк не обратил внимания на шпильку.

– Обычно нужно было дать ключ вроде научной темы, иначе разгадать совсем невозможно. Здесь ключ убийство, многочисленные смерти, вот что.

– Да, но какое отношение имеет «Искалечить Геринга ради вороны Николь» к убийствам?

– Что едят вороны?

– Не знаю… все подряд?

– Падаль, – торжествующе сказал Марк. Хотя обычно он оказывался самым умным в группе, он все еще радовался, демонстрируя свой интеллект. – Вороны едят падаль. Трупы. В мозгу Гэнгла «падаль», «трупы» и «ворона» были синонимами.

– Значит,

мы ищем другого нациста, не Геринга?

– Нет. Механизм афазии другой. Связи в сознании перемешиваются. Это могли быть созвучные слова или слова, описывающие взаимосвязанные объекты, или слова, напоминавшие Гэнглу что-нибудь из прошлого.

– Ага, значит «искалечить Геринга» может означать «я собираюсь»: «maim gerring» – «I am going».

– Вот именно. «Я собираюсь убить». Гэнгл пишет «я собираюсь убить ради» вместо «за». В его сознании два – половина четырех: two и four вместо to и for. Поменяйте числа и предлоги и получите «Я убью ради» вместо «я убью за».

– Отлично, умник, а при чем тут Николь?

Марк самодовольно улыбнулся.

– Это было легче всего. Николь Кидман играла в ужастике «Другие» [39] .

– «Я собираюсь убить других», – сказала Линда, завершая сложный перевод. – Погоди, разве афазия делает человека сумасшедшим?

– Обычно нет. Я думаю, восстать против товарищей его заставила основная, скрытая болезнь, которая и вызвала афазию.

– Какая, например?

– Об этом спросите у дока Хаксли. Я знаю про эти состояния только из-за давнишней игры в слова.

Неожиданный лязг заставил обоих вздрогнуть.

39

«Другие» (англ. The Others) – мистический триллер Алехандро Аменабара с Николь Кидман в главной роли.

– Линда, Мерф, у нас гости, – разнесся по всей базе баритон Линка.

Оба схватили штурмовые винтовки с кровати, на которую их положили, и выбежали из страшной спальни Энди Гэнгла. Линка они встретили в гостиной.

– Что ты нашел?

– Кое-что странное, но об этом потом. С юга к нам приближается снегоход. Там расположена ближайшая к нам исследовательская станция аргентинцев, верно?

– Да, – ответила Линда. – Милях в тридцати ниже по побережью.

– Я видел ее, когда возвращался. У нас меньше минуты.

– Все наружу.

– Нет, Линда. Нам негде укрыться. – Лицо Линка стало озабоченным. – Нас засечь проще простого.

– Хорошо, найдите укрытие и сидите тихо. Будем надеяться, что они пришли на разведку и не станут устраиваться на постоянное житье. Если вас обнаружат, открывайте огонь.

– А что если это просто ученые, выясняющие обстановку? – спросил Марк. Вопрос разумный.

– Тогда они объявились бы неделю назад, когда их просило наше правительство. Ну, идите!

Тройка разделилась. Линда вернулась в комнату Энди Гэнгла. Потолок был из звукоизолирующей плитки, сделанной из похожего на картон материала и подвешенной на металлических подпорках. Ловкая, как обезьяна, Линда забралась на шкаф и стволом винтовки приподняла одну из плит. Между потолком и изолирующим куполом крыши обнаружилось три фута пространства. Линда положила винтовку на потолок и подтянулась на руках. Масса одежды страшно мешала ей, но, виляя бедрами и отталкиваясь ногами, Линда сумела до пояса просунуться в отверстие.