Молчаливые воды
Шрифт:
– Лэнгстон, вы всегда звоните не вовремя, – сказал он ветерану ЦРУ.
– Вы не поверите, что произошло два часа назад.
Хуан сопоставил это с тем, когда аргентинцы ворвались на корабль, и сказал:
– Аргентина заявила, что аннексирует Антарктический полуостров, и Китай уже признал ее суверенитет.
– Откуда вы… – недоверчиво начал Оверхольт.
– И я ручаюсь, что, когда завтра дело попадет в ООН, китайцы используют в Совете Безопасности свое право вето, чтобы провалить любые решения, касающиеся этой аннексии.
– Они уже объявили об
– Это потребует некоторых объяснений, но вначале мне, пожалуй, потребуется услуга. У вас нет знакомых в виксбургской полиции?
Когда Кабрильо задавал этот вопрос, показался судовой казначей с двумя громилами из машинного отделения. В руках у них были гаечные ключи размером с бейсбольную биту.
В следующее мгновение он лежал лицом в палубу. Один громила сидел у него на спине, второй придавил ноги. Казначей держал в одной руке, как тарантула, «глок», в другой – телефон Кабрильо. Хуан и не думал сопротивляться. Он мог бы справиться со всеми тремя, но приходилось думать о Максе.
Ему только хотелось бы, чтобы Оверхольт ему ответил, иначе ночь будет долгой.
Глава 18
В целом они потеряли восемнадцать драгоценных часов. Почти все это время Макс провел под охраной в Региональном речном медицинском центре, где ему сделали УЗИ и перевязали голову. Хуан оказался гостем Управления шерифа округа Уоррен. Его всю ночь продержали в допросной без окон, и полицейские в форме безжалостно «кололи» его.
Им потребовалось два часа, чтобы установить, что его удостоверение личности – подделка. Если бы Кабрильо предвидел проверку легенды, он предоставил бы документы, которые, сколько и как ни проверяли, были бы признаны настоящими. Но он не ожидал неприятностей такого рода, и потому подлинность его личности оказалась слабым звеном. Как только полицейские узнали, что он не Уильям Даффи из Энглвуда, Калифорния (имя в его втором наборе документов), вопросы стали жестче и задавались быстрее.
И хотя пассажиры и члены экипажа подтвердили его рассказ о женщине, похищенной с «Натчезской красавицы», полицейских больше интересовало то, зачем и почему они с Максом оказались на пароходе и пытались пресечь нападение.
Хуан ничем не мог убедить их, что он не участник заговора. А когда баллистическая экспертиза показала, что стрелок в маске, чье тело выловили из реки, убит из пистолета, который команда отобрала у Хуана, ему стало грозить обвинение в умышленном убийстве. Ему постоянно с удовольствием напоминали, что Миссисипи – штат, где есть смертная казнь.
На следующее утро в девять часов прибыли агенты ФБР, и, пока решался вопрос о юрисдикции, Хуана на час оставили одного. Потехи ради он притворился, что потерял сознание. Вбежали четверо полицейских, наблюдавших за ним через полупрозрачное зеркало. Меньше всего им хотелось, чтобы заключенный избежал правосудия, умерев у них на глазах.
В два тридцать по его оценке – часы у него отобрали при аресте – появились двое в одинаковых серых костюмах. Копы и агенты ФБР, выставленные против Кабрильо
Слюнки испарились. Кость отобрал более сильный пес.
С Хуана сняли наручники и поменяли на привезенные людьми из министерства. Затем ему отдали его вещи, в том числе чемодан с парохода, и под конвоем вывели наружу. После стольких часов под тошнотворным светом флуоресцентных ламп чудесно было оказаться на ярком солнце. Его молча отвели к большой черной «Краун-Виктории», которая буквально кричала «правительственная». Один из агентов открыл заднюю дверцу. На заднем сиденье Хуан увидел Макса с головой, наполовину обмотанной бинтами и оклеенной пластырем.
– Как башка?
– Болит, как сволочь, но сотрясение легкое.
– Хорошо, что тебе стреляли в голову, иначе могли попасть во что-нибудь важное.
– Ты само сочувствие.
Как только Кабрильо устроился рядом с Максом, машина отъехала от конторы шерифа. Агент на пассажирском сиденье повернулся и показал ключ. Хуан не сразу понял, что ему нужно, пока не увидел, что это ключ от наручников. Он протянул руки, и их освободили.
– Спасибо. Мы не причиним никаких неприятностей. Куда вы нас везете?
– В аэропорт.
– А потом?
– Решать вам, сеньор. Хотя мне приказали посоветовать вам покинуть страну.
Макс и Хуан обменялись понимающими ухмылками. Лэнгстон Оверхольт свое дело сделал. Бог весть как, но он вытащил их из трясины. Хуан хотел сразу позвонить ему, но его телефон наконец приказал долго жить после купания в реке, а Максу телефон не вернули.
Агенты высадили их на тротуаре у входа в аэропорт Джексон-Иверс. Как только их машина скрылась из виду, Хуан подозвал такси.
– Полагаю, мы не последуем совету? – спросил Макс.
– Последуем, но не хочу слушать твое ворчание по поводу условий на коммерческом рейсе. Здесь есть чартерная служба.
– Вот это разговор!
Двадцать минут спустя в терминале гражданской авиации они уже ждали, когда заправят их самолет. Хуан использовал свой ноут в качестве телефона. И первый его звонок был Оверхольту.
– Полагаю, выбрались? – спросил ветеран ЦРУ.
– Пока мы разговариваем, заправляется чартерный борт. Мы с Максом у вас в долгу. Как вам это удалось?
– Достаточно сказать, что удалось, и оставим эту тему. Откуда ты узнал про Аргентину и Китай?
Хуан хотел рассказать ему о похищении Тамары Райт, но сейчас даже такой могущественный человек, как Оверхольт, не мог сделать больше того, что уже сделали местная полиция и ФБР.
Он объяснил, что обнаружили Линда Росс и ее команда, наведавшись на аргентинскую исследовательскую станцию. Рассказал и о страшной находке на станции «Уилсон/Джордж».
– Хорошо, я понял, как ты сообразил насчет полуострова: Аргентина еще до хунты бряцала оружием, едва только речь заходила о нем. Но Китай? Для ЦРУ, Государственного департамента и Белого дома это стало полной неожиданностью.