Молчание адвоката
Шрифт:
– Послушай, командир, куда доставили этих бандитов?
– Так их опера допрашивают, на втором этаже, – бросил дежурный, даже не спросив никаких документов.
Поднявшись на второй этаж, я, проходя мимо каждой комнаты, стал прислушиваться, где идет допрос. Но никаких громких разговоров не услышал. А время уже было девять часов вечера, и практически во всех комнатах горел свет. Тогда я стал обследовать те кабинеты, из-под дверей которых не пробивался свет. Таких кабинетов было четыре.
Прислушиваюсь – никакого шума. Тогда я подошел к одному из щитов,
– Посмотри, может, опять пробки выбило?
Оперативник шагнул к щиту. Я быстро прошел по коридору, делая вид, что ищу кабинет, и прошел туда. Оперативник тем временем поднял рычаг, и свет зажегся. В кабинете были двойные двери, поэтому я и не слышал разговора. За столом сидели какие-то испуганные парни и несколько человек при кобурах, которые активно беседовали с ними.
Не глядя на оперов, я вошел в кабинет и сразу представился: адвокат такой-то по делу таких-то – указал на парней. В их глазах сразу же блеснул луч надежды.
Оперативники не ожидали такого поворота дела. Один из них сказал:
– Послушайте, вы не имеете права сейчас с ними разговаривать!
– Это на каком же основании?
– Вы допускаетесь только с момента, когда в деле участвует следователь. Так вот, ваш следователь, вернее, их следователь, – поправился он, – в настоящее время свою работу закончил и придет только утром. А мы являемся оперативниками.
– Но вы же их допрашиваете!
– Нет, мы с ними только беседуем.
«Да, вот оно, наше неравноправие, – подумал я. – Если за границей человека задерживают, то неважно, кто его допрашивает: оперативники, следователи, сыщики, какие-то другие лица, – всегда там должен присутствовать адвокат, и мы часто слышим в фильмах фразу: "Я не буду разговаривать, пока не приедет мой адвокат". У нас же все по-другому.
Оперативники могут разговаривать с твоим клиентом, запугивать его, чуть ли не применяя физическое или психологическое воздействие, а ты, адвокат, не имеешь права общаться с ним до поры, когда приедет официальный следователь. Это, конечно, неравноправное положение!»
– Хорошо, – сказал я. – Но могу я сказать несколько слов моим клиентам, раз уж я приехал?
К тому времени в кабинете появился еще один оперативник, поднявшийся снизу.
– Как же вы так быстро приехали? – сказал он, выдав этим, что знает о моем визите в Центр международной торговли.
– Да вот так и приехал. За оперативность меня и уважают мои клиенты.
Самое главное для меня было то, что я смог сообщить своим клиентам: у них есть адвокат. Это являлось для них важным психологическим фактором. Теперь они будут знать, что они не одни и что есть на кого опереться.
Когда я вышел из здания и направился было к своей машине, меня догнали два оперативника.
– Послушайте, мы хотим вам кое-что сказать. Вы знаете, у нас есть сведения, что вы связаны
– Да что вы говорите?! – удивился я.
– А разве это не так?
– Конечно, я связан, но лишь в силу своих служебных обязанностей. А откуда у вас такие сведения?
– Мы запросили РУОП, – ответил оперативник.
«Да, – подумал я про себя, – меня уже записали в штатные адвокаты курганской группировки!»
Это было совершенно безосновательное утверждение. Конечно, любые адвокаты обслуживают людей, которые относятся к какой-либо группировке. Но совершенно нелепо утверждать, что если люди из Кургана, то они обязательно относятся к курганским браткам. Недавно в одной из газет написали, что задержаны два преступника на улице Курганская в Москве. И тут же журналисты причислили этих людей к курганской группировке. Хотя, как потом выяснилось, задержанные никакого отношения к этой банде не имели.
Прошло какое-то время. Больше меня курганские не беспокоили. Я уже начал о них забывать, когда в ноябре неожиданно вновь позвонил Андрей Колегов и попросил приехать на встречу для консультации по одному из коммерческих контрактов, как он сразу пояснил.
Встреча была назначена в баре торгового центра «Садко-Аркада». Часов около пяти вечера я подъехал к «Садко-Аркаде», который находится на Краснопресненской набережной, почти напротив гостиницы «Украина», на другом берегу.
Около комплекса раскинулась большая автомобильная стоянка, где я и припарковался. Когда я очутился в баре, то увидел поднятую руку. За столиком сидели мои клиенты Олег, Андрей и незнакомый человек. Они приветливо помахали мне. Я поздоровался и присел.
Андрей улыбнулся и сказал:
– Мы вас снова побеспокоили, но на сей раз уже не по уголовным делам. Вот контракт, который нам предлагают заключить. Вы не могли бы посмотреть, насколько он правильно составлен, есть ли в нем подводные камни для нас. Знакомьтесь, это Виктор, наш товарищ, – кивнул он в сторону незнакомца.
Я начал изучать документ. Контракт представлял собой двенадцать страниц, отпечатанных на машинке. Подробно разъяснялись права дольщиков. С одной стороны, фигурировало какое-то предприятие, с другой – не то совместное АО, не то иностранная фирма, точно не помню. Я внимательно прочел документ и ничего подозрительного не заметил.
Сказал, что контракт составлен совершенно верно и никаких претензий к нему у меня нет. Виктор взял салфетку и стал рисовать мне схему коммерческой сделки, обводя кружочками и соединяя стрелками стороны и движение товара. Я сказал, что все соответствует контракту. Каждая стрелка и каждый кружочек находили свое отражение в пунктах договора. Когда мы разговаривали и заказали кофе, я заметил какие-то взгляды в нашу сторону.
Я внимательнее оглядел зал. Он был заполнен людьми. Почти все приехали с мобильными телефонами, которые время от времени звонили. Недалеко, за другим столиком, сидели молодые ребята. Я догадался, что это охрана Олега и Виктора. Таких, как они, в зале находилось немало.