Молчание Курочки Рябы
Шрифт:
Вблизи стало ясно, что ворота на заборе отсутствуют, да и сам забор производил несолидное впечатление — кое-где проломлен, бетонные щиты покорежены. Лола остановила машину и задумалась. Пожалуй, пора звонить Лене.
И надо же было такому случиться, что на этот раз Маркиз забыл мобильник дома! Лола ждала и ждала, а в квартире кот Аскольд, сидя на диване, внимательно слушал мелодию старинного романса «Отойди, не гляди, лучше прочь уходи!» — именно эту мелодию вредный Ленька запрограммировал для Лолиного звонка. Наконец коту надоело, и он сбросил мобильник
Лола прибегла к старому испытанному способу — оставила машину в сторонке, а сама, зажав в —руках длинный тяжелый фонарик, отправилась на спасение Уха. Оказалось, что пока она собиралась духом, «Ситроен» уже уехал через дырку в заборе, только шум мотора слышался вдали. На захламленной территории не было ни души. Лоле стало жутко — вдруг тут бандитский притон? Дадут по голове, как Уху, и отберут машину. Она выставила вперед фонарик и помахала им как дубинкой. По-прежнему было тихо, пахло пылью и помойкой. Спотыкаясь о разные ржавые железяки, Лола прошла по территории и тут услышала едва слышный стон, доносящийся из ямы. Преодолевая страх, Лола подошла ближе и увидела на дне ямы своего скорчившегося приятеля. Он не подавал признаков жизни и на зов не откликался. Лола легла на живот на край ямы, свесилась вниз и дотянулась до него фонариком. Снова раздался стон.
— Только не спрашивай меня, как я тебя оттуда выволокла, — сказала Лола, до сих пор руки дрожат и в ушах звон.
— Спасибо… — машинально проговорил Ухо.
Он все еще морщил лоб, пытаясь восстановить провал в памяти.
В это время в небе у него над головой раздался оглушительный грохот.
— Что это? — Ухо вздрогнул.
— Самолет, наверное… — Лола пожала плечами. —Какой-то ты нервный стал… впрочем, после такого удара…
— Самолет… — повторил Ухо.
И провал, зиявший в его памяти, мгновенно заполнился.
Он вспомнил девицу в «Ситроене», вспомнил, как она протянула ему права, как пыталась дать денег… вспомнил, как он открыл капот машины… в это время в небе точно также громыхнул сверхзвуковой самолет…
— Семьсот восемьдесят четыре тысячи двести девяносто восемь! — проговорил Ухо, глядя прямо перед собой.
— Что с тобой? — заволновалась Лола. — Тебе опять стало хуже? Хочешь еще одну таблетку анальгина? Или тебе мокрую повязку поменять? Ты только, пожалуйста, не делай резких движений, а самое главное — не волнуйся! Сейчас немножко отдохнешь, и я тебя довезу до дома…
— Не надо до дома! — отмахнулся Ухо. — Мне хорошо! Мне очень хорошо! Мне просто замечательно!
— Тогда почему ты говоришь какие-то странные слова?
— Это не странные слова! Это номер! Я вспомнил, я все вспомнил! И девицу, и все остальное! А самое главное — я вспомнил номер двигателя! Я его успел прочитать до того, как она меня по голове огрела!
— Замечательно, — осторожно проговорила Лола и взглянула на приятеля, слегка отстранившись, словно искала в нем признаки тяжелого психического расстройства.
— Чего ты на меня так смотришь? — в голосе Уха явственно прозвучала обида. — Ты
— Ну, тогда поехали скорее, пока ты ничего не забыл!
Через полчаса они уже сидели на кухне общей квартиры Лолы и Маркиза. Леня сварил кофе, как это умел делать только он, и поил Ухо этим божественным напитком, одновременно с надеждой глядя на него. Возле ног хозяина отирался кот Аскольд, то и дело заглядывая ему в глаза в надежде на внеочередное кормление. Но Лене было явно не до него.
— Ну, как, в голове прояснилось? — Он подлил Уху свежезаваренного кофе.
— Нормально, — Ухо отхлебнул кофе и расплылся. — Кайф! В жизни такого не пил!
— То-то же! Ну так что, какой там номер? — Маркиз достал блокнот и карандаш и приготовился записывать.
— Сейчас… — Ухо прикрыл глаза и забормотал:
— Триста четырнадцать сто пятьдесят девять двести шестьдесят пять триста пятьдесят восемь девятьсот семьдесят девять…
Аскольд с интересом уставился на гостя и даже распушил шерсть на хвосте. Он очень уважал умных людей.
— Постой, — Леня поднял глаза от блокнота. — Ты чего-то больно длинное диктуешь. У меня уже пятнадцать цифр получилось, номера заводские гораздо короче…
— Точно, — кивнул Ухо. — Это не то… это число пи…
— Какое число?! — Маркиз вытаращил глаза.
— Число пи… — повторил Ухо, — отношение длины окружности к диаметру…
— Ухо, ты чего? Ты же в школе двоечником был, с Уроков удирал на станцию техобслуживания! Сам же говорил, что тебе с трудом аттестат натянули! Откуда ты это число взял?
— Сам не знаю… — Ухо горестно вздохнул. — Само откуда-то в голове вылезло!
— Ну, попробуй еще раз! — Леня снова приготовился записывать.
— Шесть целых шестьсот двадцать шесть тысячных на десять в тридцать четвертой степени… — забубнил Ухо.
— Чего?! — Маркиз отбросил карандаш.
— Джоулей в секунду! — выпалил Ухо.
— Каких еще джоулей? В какую такую секунду? Что это за пургу ты несешь?
— Это не пурга, — обиженно ответил Ухо, — это постоянная Планка… важнейшая физическая константа…
— Ухо, да что с тобой? Ты что — ботаником заделался?
— Это не из ботаники, я же сказал — это из физики! — признался Ухо со страдальческим выражением лица.
— Это у него после удара, — подала голос из угла Лола. — У него сначала совсем память отшибло, а потом наоборот — лишняя прорезалась! Ему теперь в цирке можно выступать! Чудеса памяти и интеллекта, человек-калькулятор!
— Не советую, — Маркиз погрустнел. — Работал я в этом цирке! Тоска смертная, постоянные гастроли по захолустным городам, в гостиницах холод и тараканы, горячую воду включают раз в сутки на пятнадцать минут, в соседнем номере монтажники из Таганрога до двух ночи пьют, а потом начинают песни матерные петь… и еще хорошо, если в соседнем номере, а не в твоем!