Молчание посвященных. Эффект бумеранга (сборник)
Шрифт:
Савелов с нарастающим ужасом смотрел из-под днища автомобиля на часто замигавший красным светом глазок на боку мины и на цифры, быстро замелькавшие на циферблате таймера.
– Где сказано тебе ждать?! – наконец просипел он сдавленным шепотом и сильно оттолкнул ногой Марику от машины.
– Майн Готт! – вскрикнула упавшая в придорожную пыль женщина. – Что вы делаете?
Ее голос привел Савелова в чувство.
– Идиотка, твою мать!.. Магнитная мина, не видишь, что ли?! – заорал он и рывком выпростал свое тело из-под днища
Не обращая внимания на спутницу, Савелов схватил одеревеневшими руками мину и ринулся к кустам у обочины, за которыми проглядывал сквозь бурьян ржавый корпус разбитого, отслужившего свой век грузовика. Положив «утюг» под его искореженную раму, он опрометью кинулся к спящему малышу и, подхватив его на руки, побежал назад к автомобилю.
Устроив безмятежно спящего малыша на заднем сиденье, Савелов поднял из пыли женщину и подтолкнул ее к машине:
– Сидеть тут и не дергаться! – И снова бросился к грузовику, разливая бензин из подхваченной в багажнике канистры.
Швырнув канистру под раму грузовика, Савелов бегом возвратился к машине и принялся лихорадочно обшаривать ее. То, что он искал, находилось сбоку от молочно-белого капота автомобиля, под основанием радиоантенны. Отжав антенну монтировкой, он выбил из-под ее основания небольшой черный квадрат с тоненькими проводками, уходящими под днище.
– Вас ист дас? – спросила высунувшаяся из салона «БМВ» женщина.
– Что – это? – вымученно переспросил он, обрывая со злостью проводки. – Это, милая фрау, спутниковый радиомаяк, который позволял плохим дядям следить за нами, слушать наши разговоры и в любой момент разнести нас на куски, где бы мы ни находились.
Прежде чем тронуть машину с места, Савелов бросил на пропитанную бензином землю горящую зажигалку, и огненная полоса с шипением устремилась к разбитому грузовику. Отъехав с полкилометра, он остановил автомобиль, и оба, не сговариваясь, посмотрели в сторону горящего грузовика. Звуки двух взрывов – полупустой канистры и сдетонировавшей мины – слились в один мощный удар. В воздух взлетели искореженные обломки грузовика и клубы пламени, а когда они опали, над местом взрыва остался висеть столб ржавого дыма.
Эхо взрыва вряд ли долетит до городка, подумал Савелов, знаменитая белогорская скала должна поглотить его. Но если все же долетит – не избежать следующих сюрпризов от «любителей пива». Тогда вся надежда на Купавну…
– Майн Готт!.. – не сводя глаз с ржавого облака, прошептала побледневшая женщина и крепко прижала к груди проснувшегося малыша. – Мой мальчик мог умереть!
– За компанию! – зло отозвался Савелов. – Признаюсь, милая фрау, на такое свинство я не рассчитывал.
– Но зачем нас убивать? – вырвалось у нее. – Разве мы представляем для кого-то опасность?
– Вы – вряд ли, – отозвался он и взглянул на часы. – Пора отсюда сматываться, фрау… Кстати, какая у нас с вами новая фамилия?
– Зильбербард.
– Как? – почувствовав
– Согласно нашим германским паспортам, мы с вами супруги Эдвард и Урсула фон Зильбербард и с нами наш сын Зигфрид, – удивилась его непонятливости женщина.
– Мамочка, хочу домой, к бабушке Магде! – затеребил женщину малыш, но она, не отрывая глаз от окутанного перламутровой дымкой тихого южного городка, лишь сильнее прижала его к груди.
– Фрау Марика, вам еще не поздно… вернуться к бабушке Магде, – сказал Савелов. – Вы уже имели возможность убедиться, что наше путешествие связано со смертельным риском.
– Называйте меня, пожалуйста, Урсулой, чтобы мне и вам, Эдвард, быстрее привыкнуть к нашим новым именам, – ответила она и показала на скалистую гряду: – Вон там снимали фильм «Всадник без головы». Мы, девчонки, прогуливали уроки, чтобы из кустов подглядывать за киноактером Олегом Видовым. Мне он показался тогда самовлюбленным Нарциссом… Вообще, у нас тут часто снимают фильмы про Дикий Запад…
– Не будем отвлекаться, фрау Урсула, – перебил ее Савелов. – Скажите, кто-либо из сменщиков на явке видел наши германские паспорта и другие наши документы?
– Нет, – уверенно ответила она и, отвернувшись, вынула из-под лифчика пакет. – Тот, кто передал мне этот пакет с документами, строго предупредил, чтобы я держала его всегда при себе и отдала только лично вам в руки. А сменщикам с явочной квартиры, уверена, известно лишь мое настоящее имя, под которым меня с детства знает весь Белогорск, – Марика, Марика Шпрингфельд. Помните, у одного старого киноактера была такая фамилия? Мама считала его нашим дальним родственником.
– Вы молодчина, фрау Урсула! – перевел дух Савелов. – И свет ночью в гараже увидели, и ксивы наши забугорные не засветили. Похоже, с вами можно ходить в разведку.
Марика-Урсула неожиданно покраснела…
Стелется под колеса машины серая лента шоссе, летит в лобовое стекло приготовившаяся к зимним холодам раздольная крымская степь, тянутся над ней запоздалые стаи перелетных птиц. Лишь редкие встречные автомобили нарушают монотонность движения.
Но вот впереди, в сизом тумане, проглянули строения крупного селения, а на обочине шоссе перед ним показались милицейские машины и трактор, вытягивающий из кювета искореженную черную «Волгу».
– Джанкой, – сообщил Савелов. – Скоро Сиваш, а за ним, милая фрау Урсула, еще сто дорог и сто тревог…
– Чья-то жизнь, единственная и неповторимая, оборвалась, – кивнула женщина на разбитую машину. – Жаль!
– Жаль, что не наша? – усмехнулся Савелов.
– Юмор у вас какой-то кладбищенский, герр Зильбербард! – вскинула его спутница длинные светлые ресницы.
На окраине Джанкоя, у места аварии, на середину трассы вышел с поднятым жезлом гаишник.
– Говорить только на немецком! – предупредил Савелов.