Молчи, терпи

Alena Liren / Stormborn

empty-line/>

– Но я не хочу, – тихо шепнула Эльза.

– Еще захочешь.

Голос его оказался на удивление сладким, но жесткие холодные руки выдавали в юноше того самого принца, что так резко переходил от холодной вежливости к грубым речам, а от них к приторно-сладкому тону… Королева попыталась подняться, но юноша не позволил. Он надавил на ее узкие плечи, пригвоздив перепуганную девчонку к своему месту. Мягкость в его взгляде смешивалась с жестокостью…

Эльза заплакала. Это случалось

лишь в ее спальне, в холодной обители королевы, что укрыта ото всех ветров. Больше она не будет здесь в безопасности, никогда уже не ощутит мощь стен, за которыми могла спрятаться так недавно. Теплые слезы текли по щекам, падали на пол, разбивались об оголенные руки. Джек не хотел, чтобы его брак, который уже кажется несчастным, был таковым…

Белое белье соскользнуло с кожи так легко… Словно для того его и шили. Джек избавил ее от него слишком искусно. Он знал каждую петельку, пуговичку… У Эльзы не было сомнений по поводу его опытности. Она отвернулась, когда юноша вновь попытался поцеловать ее. Вместо теплого касания Джек хмыкнул. Недотрога злила его, одновременно вызывая в руках дрожь, а в теле страстное желание…

Принц неторопливо коснулся ее нижних губ, почти осторожно провел пальцем по самым чувствительным участкам выбеленной снегом кожи. Королева вздрогнула, тело ее выгнулось навстречу неизведанным прежде ощущениям. Тепло разлилось где-то под кожей, обожгло низ живота, заставив Эльзу сдавленно вскрикнуть.

Гадкая улыбка вновь растеклась по его лицу.

Сильные руки прижимали ее к кровати, вдавливали хрупкое тело в высокий матрас. На запястьях еще появятся следы от его тонких пальцев, кожа окрасится в темно-синий цвет… Эльза смутилась, вновь увидев оголенное тело юноши. Она хотела бы поднять голову, чтобы узнать, что скрыто под его нижним бельем… Вот только Джек не позволял ей двигаться.

Он возвышался над королевой, словно статуя. Словно Бог над смертным существом. Холодные руки казались горячими, поцелуи стали жестче. Джек кусал кожу Эльзы, рычал, подобно ожесточенному животному. Нежность его движений слишком быстро сменялась резкостью жестких касаний, холодностью его зловещей улыбки. Королева вновь вздрогнула в его руках, почувствовав, что низа живота ее касается что-то…

– Все хорошо, – неторопливо произнес Джек. – Не ерзай.

Но королева точно не слышала. Она трепыхалась в его руках, точно пойманная в клетку птица. Горячие пальцы сжали ее сосок, а напряженная плоть юноши ласково коснулась ее живота. Джек вновь провел пальцами по ее нижним губам, осторожно лаская чувствительную кожу. Зачем он дразнит ее?

Он двинулся вперед, и боль волной растеклась по телу...

Эльза вскрикнула, заставив молодого правителя сладко ухмыльнуться. Пальцы Эльзы впились в его сильные руки, пытались оттолкнуть Джека от себя, но разве Эльза могла справиться с его напором? Он вновь двинулся в ней, уже жестче прижав ее к помятому матрасу. Пальцы принца требовательно прошлись по животу Эльзы, подбираясь все выше. Он гладил ее кожу, наклонялся к ней, чтобы оставить на бледном теле ласковый поцелуй, жестокий укус…

– Ты такая славная девочка, Эльза… – тихо произнес юноша. – Такая... Хорошенькая, сладкая, словно конфетка без обертки.

Ощущения

мешали ему говорить. Движения стали резче, а крики юной королевы все громче и громче звучали в ушах. Джек радовался, готов был засмеяться… Он наслаждался триумфом победителя. Королева закрыла глаза. Боль не утихала, она лишь усиливалась, не давая девушке покоя. Джек сопровождал движения слабыми животными рыками, жесткими шлепками…

Он наклонялся к уху Эльзы лишь затем, чтобы прикусить покрасневшую мочку. Как долго Джек думал о столь сладком моменте? Мечтал о том, как руки его остановятся на этом подтянутом девичьем теле, как пальцы требовательно накроют ее скромную грудь. Тепло растеклось по животу… Открыв глаза, Эльза заметила, что Джек вышел из нее. Он дышал часто, резко, порывисто…

Принц засмеялся, опустившись на королеву.

Тело его оказалось тяжелым. Горячее дыхание опаляло бледную кожу, мешая королеве размышлять о завтрашнем дне. Люди ждут, что молодая правительница улыбнется им с балкона, помашет бледной ладошкой и пошлет воздушный поцелуй. Но сможет ли она подняться с ложа?

– Мне нравится видеть тебя послушной, Эльза, – смеясь, заметил юноша. – Ты же знаешь, что не стоит меня злить, верно?

Джек приподнялся над ней, остановив взгляд на покрасневшем лице девушки. Ее глаза медленно наполнялись невыплаканными слезами, а губы слегка подрагивали. Улыбка юноши слабела, губы превращались в тонкую крепко сцепленную нить. Бледный лоб юноши покрылся испариной, а стальные мышцы блестели в мрачном свете. Джек погладил Эльзу по щеке, ожидая ответа.

– Знаю, – прошептала Эльза.

– Помни, и будь хорошей девочкой, – прошептал Джек в ответ. – Потерпи еще немного, – произнес он, вновь опустив руку к низу ее живота. – Это займет не так много времени, как тебе кажется.

7. Беседы в саду

– И куда она делась? – спросил Джек, пока слуга торопливо застегивал пуговицы его белоснежного жилета.

Низкорослый темноволосый юноша смущенно поджал губы. Он уже привык к тому, что молодой хозяин требовал от него невозможного. Его личный камердинер должен был следить за туалетом господина, знать огромное количество имен аристократов и фамилий родовитых семей, выведывать у местных слуг сплетни о королях и королевах, приносить их своему хозяину с радостной улыбкой…

Обманчиво-спокойный тон юного принца не мог обмануть опытного слугу. Владимир осторожно отстранился, осматривая господина со стороны. Белая жилетка на белой рубашке с серебряной тесемкой казалась Владимиру вычурной, но он не смел давать Джеку советов, касательно его нарядов.

– Горничная сказала, что Ее Величество хотела прогуляться в саду, мой господин, – почтительно ответил слуга.

Джек, бывало, бил его по рукам, слишком разозлившись, использовал бранные слова, которых Владимир и не знал… В таких случаях, смягчившись, юный правитель всегда выписывал Владимиру солидную премию, благодарил за долгую службу, но никогда не извинялся. Смуглый юноша не спешил уходить со столь высокого места лишь потому, что готов был терпеть хоть ежедневные побои за пару лишних золотых монет и возможность побыть в лучах высшего света.