Молчи!
Шрифт:
А затем она начертила икс, обозначив кого-то неизвестного. Ведь существовал шанс, что смерть Китона не имела к клинике никакого отношения. Может, его проблема с азартными играми — если таковая и была — корень всего и его убил какой-то головорез? А теперь эти люди могут следить за ней. Но стали бы они брить кота? Разве не проще пустить ей пулю в затылок, а потом выбросить тело на свалку?
На столе лежала сумочка, и Лейк, достав блэкберри, набрала номер Хайден. «Может, есть шанс, что у пиар-гуру появились новости
— Я как раз собиралась звонить тебе, — сказала Хайден. — Думала застать тебя, прежде чем вы со своим умненьким мужем пойдете куда-нибудь вечером. Или у тебя могут появиться домашние дела, верно? Или ты можешь смотреть фильм про Нарнию или заниматься чем-то еще.
Лейк чуть не рассмеялась.
— Мои дети в лагере, — сказала она. — А умненький муж здесь больше не живет.
— О, я не знала.
Лейк сразу взяла быка за рога, желая сменить тему:
— Как обстановка в клинике?
— Напряженная — и становится все напряженнее. С Левином приятно иметь дело, но я не выношу остальных, особенно эту цыпочку Бретт или Брай. Она держится так, словно палку проглотила.
— Значит, я не единственная, к кому она относится с пренебрежением?
— Нет, она страшно злится на меня. Когда я узнала, что Левин собирается отпустить всех в пятницу, то заставила ее остаться и отвечать на звонки. Велела ей узнавать, из каких печатных изданий звонят, и переадресовывать звонки в полицию. Когда эти стервятники слышат человеческий голос, то становятся еще голоднее.
— Их трудно винить за это.
— Знаю. Но как говорит Левин, после рождения восьмерых близнецов пресса пытается облить грязью все клиники вроде нашей. Есть такой телерепортер по имени Кит Арчер, который способен довести его до апоплексического удара, и Левин надеется, что можно избежать его подключения к этому делу.
Арчер. Это имя было написано на папке, которую Левин забрал у Лейк.
— Ты сумеешь защитить клинику? — спросила Лейк.
Повисла пауза, и она услышала, как Хайден что-то отпила. Лейк почти видела, как она держит бокал с тонкой ножкой в своих длинных, с фиолетовыми ногтями, пальцах.
— Нет. Пока нет. Вот почему я собиралась тебе звонить. Ситуация обострилась, и, как говорится, дерьмо вот-вот попадет в вентилятор.
Лейк насторожилась.
— В чем дело? — спросила она.
— Сегодня утром мне позвонил Левин. Оказалось, доктор Китон дал ключи от своего дома одной медсестре за несколько дней до того, как его убили. Они лежали в незапертом ящике стола всю неделю — и ими мог воспользоваться любой.
Глава 11
— Кто? — спросила Лейк, чуть не задохнувшись от волнения.
— Кто? — переспросила Хайден. — Ты спрашиваешь, кто мог воспользоваться ими, войти в квартиру Китона и убить его? У
— Нет… Я хочу спросить, у кого из клиники были ключи? В чьем столе они лежали?
Лейк знала, что Китона мог убить кто-нибудь из сотрудников, но новое обстоятельство делало эту версию реальной.
— О, давай посмотрим. — Послышался шелест бумаги. — У Мэгги Донахью.
— Она встречалась с Марком… доктором Китоном? — спросила Лейк. Она представила Китона в постели с Мэгги, и у нее подвело живот.
— Нет, ничего такого. Левин сказал, она согласилась забирать почту Китона и поливать цветы, когда он был в Калифорнии. И у нее есть алиби. Она была на дне рождения брата в его доме в Куинсе и провела ночь там.
— Но почему она молчала?
— Как говорит Левин, ей не пришло в голову, что это мог сделать кто-то из клиники. Как я теперь знаю, взлома не было. Но полиция ни с кем не поделилась этим любопытным фактом на прошлой неделе. У брата Мэгги есть друзья-копы. Они сказали ему, а уж потом он — ей. Она позвонила Левину в пятницу в истерике.
— Но ключи не пропали?
— Нет. Левин поехал в клинику и нашел их точно там, где, по ее словам, они лежали. Но есть шанс, что кто-то взял их, проник к Китону, вышел от него — и положил их на место сразу после убийства. Сама понимаешь, если убийца работает в клинике, то контроль над кризисной ситуацией окажется чуть труднее, чем мы рассчитывали.
Лейк молчала, переваривая услышанное. Если убийца действительно работает в клинике, то вполне вероятно, что он — или она — побрил Смоуки, желая сделать ей предупреждение.
— Я сказала Левину, что он должен позвонить в полицию, — продолжила Хайден. — Но ему эта идея не понравилась. Он ставит на то, что смерть Китона не имеет отношения к работе и связана с азартными играми, и я тоже так считаю. Но потом он понял: у него нет выбора. Иначе об этом им сообщил бы брат Мэгги.
— И он позвонил? Левин позвонил в полицию?
— Ага. Ты знаешь некоторых действующих лиц. Скажи мне, может ли кто-нибудь из них быть убийцей?
— Я никого не знаю достаточно хорошо, кроме Стива Салмана, одного из специалистов клиники, но не могу поверить, что он способен причинить боль кому бы то ни было.
— Ну, даже если это сделал кто-то из клиники, я уверена, тебе опасность не грозит. Поэтому перестань волноваться.
— Волноваться? — переспросила Лейк, словно защищаясь. — Что ты имеешь в виду?
— Это понятно по тому, как ты говоришь. Если убийца работает в клинике, то, вне всякого сомнения, должен иметь место какой-то внутренний конфликт. Но ты в полной безопасности.
«Забавно, — с сарказмом подумала Лейк, — но я сейчас беззащитна, как никогда в жизни».