Молчите рефери!
Шрифт:
Ни откуда пришла глупость, стоящая высокой оценки: Я ничто.
Дверь открылась, кто-то прикоснулся к моей руке, а затем ответил кому-то:
– Да, она дома. Нет, никуда не поехала. Узнать все ли в порядке? – cверху раздался смешок и тот же голос ответил.
– Узнаю, перезвоню.
Щелчок по кнопке и тишина. Передо мной маячат две ноги в синих брюках и мягкий голос интересуется:
– Оля, что случилось?
Следом за этим вопросом идет еще один более встревоженный:
– Ты что-то выпила?
– чужие руки
– Оль, что ты приняла?
Его руки спускаются к моим локтям, затем скользят к запястьям, чтобы, проверив пульс замереть, на мгновение.
– Это таблетки? Какие? Не молчи…
– Нет. – Произнесла совсем тихо. И мотаю головой из стороны в сторону еле-еле, почти невидимое движение. Но ему и этого достаточно, заметил. Выдохнул с облегчением. Забрал из моих рук телефон, присел на корточки, так что его лицо оказалось напротив моего.
А вот и Алек. Кажется, я должна была закрыть дом при нем, или провести его, или выпустить из дома, но я этого не сделала. И вот теперь он тут, взял мои ладошки в плен своих рук, нежно.
– Олененок, ты можешь сказать, что случилось? Ты не поехала на встречу, что произошло?
Я смотрю в его внимательные карие глаза и понимаю, что отвертеться простым: «я устала» не получится. Мы проходили это совсем недавно в поликлинике. Я все понимаю, но слова не желают срываться с губ. Что я ему скажу? Что я вообще могу сказать?
Он протянул руку к моему лицу и коснулся щеки:
– Ну? Ты рассказываешь или я использую секретное оружие?
Что-то новенькое. Не знала, что против меня есть секретное оружие.
– Удивлена, а я знаю. Мне младший рассказал. – Он улыбнулся уголками губ и серьезным тоном продолжил. – Или ты рассказываешь, в чем дело, или я вызываю скорую.
Не нужно скорую! Мысль явно отразилась на лице, но вслух не произнесла, ни слова.
– Понятно, скорую вызывать не будем, но и рассказать в чем дело ты не намерена. – Кивнул своим мыслям. – Осечка вышла, не подействовало. Может тебя под душ, холодный. Тебя холодный душ из ступора выводит, а?
– он поднялся и заставил встать меня.
– Что скажешь?
А я стою перед ним и не шевелюсь, молчу, и не дышу вовсе.
– Ничего не скажешь. – Подвел он черту.
– Тогда всю ответственность за происходящее я беру на себя.
Какую ответственность? За что?
А его руки в это время оторвались от меня и принялись за пуговки на блузке. Вот первая выскользнула из петельки, затем вторая… Странно, он расстегивает их, а я ничего произнести не могу и не потому что страшно, а потому что не пугает, вообще. Я не боюсь его рук и отстраненно наблюдаю, за тем, как медленно и тактично расстегивается моя блузка.
Третья, четвертая, пятая…
– Оу! – с этим возгласом он распахнул шелковое изделие, обрадовался как родной и поднял взгляд на меня. – Нательная маечка? А зачем? Ты часто мерзнешь?
Отрицательно
– Ааа, нет. Не маечка. – Широкая улыбка осветила его лицо.
– Неужели боди?
Оно самое. И лучше не думать какими потайными мыслями я руководствовалась, когда его брала.
– Оль, а можно глянуть?
– бросил пристальный взгляд на меня, затем вниз. – Ну, раз ты молчишь… до сих пор, то можно. Молчание знак согласия, да?
Подождал несколько секунд, чтобы я успела одуматься, одуматься не успела, а потом постановил: - Значит, да.
Мурлыча что-то с хулиганским видом, обвил руками и медленно расстегнул юбку, чтобы затем спустить ладони значительно ниже поясничного отдела. Смешно, я от неожиданности вздрогнула, а он вслед за мной.
– Точно боди, Олененок, шикарный выбор. – Отстранился немного, не убирая рук, и глухо спросил.
– А где оно расстегивается?
Внизу… там две кнопочки…
– А ну да, мог бы и догадаться.
Его ладонь медленно продвинулась ниже, достигла кнопочек и словно обожженная вернулась назад. Глаза закрыл, и на ощупь начал быстро застегивать юбку, ругая меня. Я же отвечала мысленно.
– Оля, где реакция?
Не знаю.
– Я ж не каменный воспользуюсь ситуацией.
Давай, воспользуйся. Хоть кому-то будет хорошо.
– А когда спросят: «кто начал?», скажу: «ты была активом, я пассивом» и мне все-все поверят. – Произносит с сожалением, запахивая на мне блузку, юбку он уже застегнул.
Нет. Кажется, это я сказала вслух.
– Что, нет? – он остановился.
– Не поверят. – Мой голос тих. Сама себя не слышу, а он слышит еще и шутит.
– Не поверят, но жениться заставят. – Взяв за подбородок, поднял мое лицо и заглянул в глаза. – Ну, что выйдешь за меня?
– Ты женат…
– Это не повод чтобы плакать. – На глаза навернулись слезы, но я поняла это лишь, когда он мягко начал их стирать.
– Дело решается легко, разводом. Слышала о таком?
– Д-да… - в деталях вспомнила разговор с Лешей и горько всхлипнула, - но он только женится.
В детстве меня в такие минуты спасала мама, она меня обнимала и давала поплакать, в юности подушка, а тут…Я не нашла ничего лучше, чем шагнуть к Алеку и разреветься на его груди.
– Олененок… - с грустью произнес он и крепко меня обнял.
17.
– Это был не лучший ее день, но и не худший, я пришел на помощь. – Сообщил благоверный и приобнял меня.
Несколько секунд в студии длилось молчание, а затем присутствующие вновь пришли в «движение». Леша незаметно поглаживает мое плечо, задумчиво улыбается. Я молчу, а Ева с удивлением взирает на нас.