Мольер [с таблицами]
Шрифт:
Теперь у актеров два выхода: либо сдаться, что проще всего, но обрекает пьесы Мольера на исчезновение с французской сцены; либо продолжать борьбу — но в каком театре и в каком составе? Нужно подчеркнуть мужество Арманды. Великой актрисой она не была, но имела шумный успех во многих ролях и прочную известность, что позволило бы ей перейти в другую труппу. Может быть, она и получала такие предложения. Во всяком случае, она достаточно богата, чтобы жить на свои доходы, и достаточно красива, чтобы найти себе состоятельного супруга. Она не поддается ни одному из этих искушений. Она отважно принимает самое трудное и в тех обстоятельствах, казалось бы, неисполнимое решение: сохранить труппу, основанную ее мужем, играть комедии, им написанные. В этом рискованном предприятии Арманда может потерять деньги, так тяжело доставшиеся Мольеру. Она идет на этот риск. Следует думать, что она поняла наконец величие своего мужа, значение и ценность его творчества. Ее столько осуждали, что стоит задержаться на ее поведении в час бедствий. И сказать со всей определенностью, что она спасла наследие
Арманда и Лагранж начинают с того, что вербуют талантливого актера, Клода де Ла Роза, по прозвищу Розимон. Это лучший актер театра Маре, а кроме того, автор пьес, некогда пользовавшихся успехом (особенно «Новый Каменный гость, или Поверженный безбожник» — еще один вариант легенды о Дон Жуане), а ныне забытых. Розимон вообще любопытная фигура: он сочиняет «Жития святых на каждый день в году», что не мешает ему умереть без покаяния и угодить в яму для некрещеных младенцев. 3 мая 1673 года члены труппы, получившей подкрепление в лице Розимона, подписывают между собой договор, заверенный нотариусом. В эту новую труппу Актеров Короля входят: Арманда, Лагранж и его жена Мари Рагно, Дебри и его жена Катрина Леклерк, Женевьева Бежар, Дюкруази и его дочь Мари-Анжелика, Юбер и Розимон.
Они находят свободное и хорошо оборудованное помещение. Это здание на улице Мазарини, против улицы Генего, от которой оно и получает свое название. Его построил сумасбродный маркиз Александр де Риё де Сурдеак, вместе с Лораном де Берсаком де Фонданом, сьером де Шанпероном. Оба они помешаны на театральной машинерии. Строго говоря, помещение предназначено для оперы, и сцена оснащена приспособлениями для пышных зрелищ со всякими «чудесами». Привилегия, полученная Люлли, лишила применения этот зал. Сурдеак и Шанперон мечтают от него избавиться. Они просто счастливы продать его Актерам Короля за 30 000 ливров, из которых 14 000 уплачиваются наличными; их дает Арманда. Остальные 16 000 должны быть выплачены в виде процентов со сборов: каждому из бывших владельцев выделяется полный актерский пай. Такой способ уплаты вызовет множество разногласий, и дело, естественно, кончится тяжбой. Сурдеак и Шанперон окажутся людьми алчными и несговорчивыми. Но пока все довольны, и 23 мая без всяких осложнений подписывается контракт, по которому Сурдеак и его компаньон уступают свои права на зал «с ложами, машинами и всеми украшениями».
Те 14 000 ливров наличными, без уплаты которых сделка не могла бы состояться, формально были одолжены труппе обойщиком Андре Буде, зятем Арманды. Мольер в свое время выказал такую же деликатность, ссудив Жана II при посредстве Рого деньгами, необходимыми для перестройки дома «Под образом святого Христофора».
И все же, несмотря на приход Розимона, сил у труппы маловато. Ей приходится поэтому ограничивать свой репертуар; дорогая машинерия Сурдеака и Шанперона стоит без дела. Тут помогает случай; он подворачивается так кстати, что невольно задумываешься, не был ли он каким-то образом подготовлен: существует догадка, что Лагранж к этому причастен. Как бы то ни было, королевским указом от 23 июня театр Маре закрывается, а его труппе предписывается соединиться с «Актерами Короля, играющими в Отеле Генего». Впрочем, этот указ лишь узаконивает действительное положение вещей: Маре давно в полном упадке, и его актеры только рады попытать счастья с Лагранжем и Армандой. Для этих последних такое решение — неожиданная удача, хотя новое пополнение берет больше количеством, чем качеством. Итак, актеры театра Маре переходят к Мольеру. Мужская часть труппы — это Ларок, д'Овилье, Дюпен, Верней и Герен д'Этрише; женская — мадемуазель д'Овилье, Дюпен, Озийон и Гюйо. После долгих лет борьбы за существование театр Маре, который еще и расположен на отшибе, превратился в своего рода актерский отстойник. За исключением Розимона и Герена д'Этрише (к нему мы еще вернемся, и не без причины!), вновь пришедшие — актеры весьма посредственные. Д'Овилье перевалило за семьдесят; Дюпена и Вернея можно использовать только на выходах. Мадемуазель д'Овилье — дочь старика Монфлери, а мадемуазель Дюпен — из знаменитой династии Пуассонов; тем не менее они не поднимаются выше добротного среднего уровня. У Озийон невыносимый характер. Мадемуазель Гюйо — девица смазливая, но совершенно бездарная; утратив свою красоту, ради которой ее только и можно терпеть, она станет кассиршей в театре. За неимением лучшего она будет потихоньку обкрадывать своих товарищей, а потом, раскаявшись, завещает им свое состояние. Иные мольеристы считают ее автором «Знаменитой комедиантки» — пасквиля, направленного против Арманды.
Театр Генего открывается 9 июля 1673 года. Доходы труппы распределяются из расчета 17 актерских паев. Идет «Тартюф»; сбор составляет 744 ливра. При жизни Мольера сборы от «Тартюфа» давали 1500–2000 ливров. Мольера играют без конца — но насколько хуже, чем в Пале-Рояле! На постановку новой пьесы не хватает средств. Однако неутомимый Лагранж, чье значение в труппе все возрастает и который практически возглавляет ее, склоняет к сотрудничеству двух драматургов: Тома Корнеля и Антуана Монфлери. Это удар по Бургундскому отелю, но особого действия он как будто
Начало, правда, не слишком обнадеживает. Лагранж записывает в «Реестре», что с 9 июля 1673 года по 16 марта 1674 года он получил на свой пай 1481 ливр. В год смерти Мольера его пай составлял 4585 ливров. Разница убедительная, хотя отчасти такое снижение доходов объясняется выплачиванием ренты Андре Буде в счет 14 000 ливров, затратами на устройство в новом помещении, отчислениями Сурдеаку и Шанперону.
Вскоре Лагранж столкнется и с другими заботами. Актеры, особенно вновь пришедшие, разочарованы в своих ожиданиях. Они недовольны, бунтуют, строят козни. В октябре 1674 года труппа на своем собрании решает ставить «Цирцею», пьесу очень зрелищную, — скорее всего, для того, чтобы пустить в ход машины Сурдеака. Д'Овилье и мадемуазель Дюпен отказываются играть в этой пьесе и, чтобы подчеркнуть свой протест, даже не подписывают протокола о собрании по поводу «Цирцеи». Д'Овилье и Дюпен становятся на сторону двух «машинистов» (а может быть, это те их поддерживают). Тем временем Сурдеак и его клеврет начинают ставить актерам палки в колеса. После безуспешных переговоров (на которые Лагранж, наверно, затратил немало красноречия) труппа постановляет исключить смутьянов и порвать контракт с «машинистами». Это приводит к тяжбе. 6 ноября настает черед бунтовать мадемуазель Дебри: она присоединяется к д'Овилье и мадемуазель Дюпен, отказывается играть под предлогом болезни. Доходит до того, что сама мадемуазель Мольер не хочет выходить на сцену; но ее-то не исключишь из труппы! В январе 1675 года еще одна неприятность: Сурдеак и Шанперон разбирают свои машины — «по злобе» и чтобы «досадить труппе». Вконец измучившись, Лагранж, которому Арманда передала свои полномочия, пробует помириться с тремя исключенными и с сердитыми «машинистами». Но, несмотря на эти осложнения, на грозовую атмосферу в театре, ему удается дать за сезон 145 представлений. Он записывает, что с 6 апреля 1674 года но 5 апреля 1675 года получил 2586 ливров.
Такое улучшение — следствие успеха «Цирцеи», премьера которой состоялась 17 марта. Донно де Визе рассказывает в своем «Галантном Меркурии»:
«Эта пьеса имела такой необыкновенный успех, что ее играли без перерыва с начала поста до сентября месяца, и она шла бы еще дольше, если бы интересы одной особы не потребовали сократить число певцов. Следует заметить, что в первые шесть недель в театральном зале собиралась толпа уже с полудня, и поскольку места нельзя было найти, у дверей давали пол-луидора, только чтоб войти; и люди были довольны, когда за цену первой ложи их сажали в третьем ряду».
Донно де Визе немного преувеличивает; это тем более понятно, что он — один из авторов пьесы (другой — Тома Корнель). Но из лагранжевского «Реестра» видно, что «Цирцея» выдержала более семидесяти представлений, девять из них — до 5 апреля, начала перерыва; средняя сумма сборов немалая — 2600 ливров. Можно догадаться, что «одна особа», интересы которой «потребовали сократить число певцов», — это Люлли. В 1676 году Лагранж и д'Овилье отправляются в Компьен к королю, чтобы добиться изменений в привилегиях флорентийца и «получить разрешение на музыку». На полях своего «Реестра» в этом месте Лагранж рисует черный кружок (что не такой плохой знак, как ромб того же цвета) и пишет: «Отказ».
НЕ ПОДХОДИЛ ЕЙ МУЖ…
Жизнь течет своим чередом. Она уносит старых товарищей Лагранжа (Женевьеву Бежар и Дебри), но дарит ему дочку, названную Манон. Положение театра Генего упрочивается благодаря неотступным заботам Лагранжа, его предусмотрительности, его любезности дворянина, который никогда не отрекался ни от своего происхождения, ни от первоначального воспитания, ни от опыта, обретенного вблизи Мольера. Он аккуратно подсчитывает свои доходы за год: 3298 ливров в 1676 году, 2252 ливра — в 1677-м, 3164 ливра — в 1678-м, 3191 ливр — в 1679-м. Заносит он в «Реестр» и разные происшествия. Например, 17 июля 1676 года спектакль был отменен «по причине казни маркизы де Бренвилье, которой отрубили голову на Гревской площади за то, что она отравила своего отца и братьев». (В этот день не стоит открывать театр: у парижан есть даровое зрелище!) Тут и исключение из пайщиков труппы маркиза де Сурдеака и сьера де Шанперона, процесс, который за этим последует и который они проиграют. Или такое событие, отмеченное голубым кружком: «Герен д'Этрише обвенчался со вдовой господина де Мольера в церкви Сент-Шапель в Париже».
29 мая 1677 года Арманда подписывает брачный контракт с Исааком-Франсуа Гереном д'Этрише, офицером королевской гвардии, бывшим актером театра Маре, перешедшим в мольеровскую труппу в 1674 году. Венчаются они 31 мая. Арманде тридцать шесть лет; ей пора устроить свою жизнь. Но этот брак по расчету оказывается браком по любви, и притом счастливым. Герен — красивый мужчина, властный и чувственный; он говорит повелительным тоном и умеет укрощать норовистую жену. Арманда дарит ему то, в чем отказывала Мольеру и, надо думать, другим, пока сердце ее не было задето. «Эломир-ипохондрик»: