Молилась ли ты на ночь?
Шрифт:
– Решеток нет, а чуть правее балкона козырек подъезда! – смекнула Алка. – Беру назад свои нелестные слова о твоем росте, в данной ситуации он скорее достоинство, чем недостаток.
Она хлопнула меня варежкой по спине и для проформы спросила:
– Что, каланча, одна полезешь или хочешь, чтобы я составила тебе компанию?
– Лучше вместе, – попросила я.
– Ах, чего только не сделаешь для лучшей подруги! – легко согласилась Трошкина. – Ну, полезли?
– Полезли, – согласилась я.
И мы пошли на преступление, которое называется «незаконное проникновение в чужое жилище».
– А тебе не страшно? – спросила я Алку, когда мы бок о бок карабкались по дырчатой бетонной стенке, поддерживающей просторный козырек над входом в подъезд.
Стена была похожа на примитивный книжный стеллаж, и лезть по ней было не сложнее, чем по шведской стенке.
– А я, если что, в Австралию сбегу, – ответила Трошкина. – У меня виза действующая, и гражданство там получить не проблема.
– Хорошо тебе! – позавидовала я.
Алка недавно неожиданно для самой себя получила наследство в Австралии, даже слетала на Зеленый континент, но жить там не захотела. [1] Я долго приставала к ней с расспросами, чем же ей не угодила Австралия, и Трошкина всякий раз придумывала новую глупую причину, пока однажды не сказала, что по кенгуру она скучать не будет, а по лучшей подруге – будет, и даже очень. Эта причина, на мой взгляд, была совсем не глупой, я растрогалась и перестала донимать ее. А Алка, оказывается, не так проста, держит Австралию как запасной аэродром!
1
О связанной с этими событиями детективной истории читайте в романе Е. Логуновой «Дефиле озорных толстушек», издательство «Эксмо».
Вот так, думая о далекой стране, где как раз сейчас жаркое лето, мы с Трошкиной, как два ловких медвежонка-коала, вскарабкались на заснеженный козырек пятого подъезда и подобрались к углу балкона шестьдесят пятой квартиры.
– Беспечный тип был наш покойник! – укоризненно произнесла Алка. – Жил на втором этаже, а решетки на окна не поставил!
– Кто бы говорил! – уколола я подружку. – Сама дверь никогда не запираешь! Кстати, Полуянц тоже ее не запер.
– Когда? – заинтересовалась она.
– Когда лежал с кинжалом в груди.
– Ну, Кузнецова! Ты что, совсем того? – Трошкина покрутила у виска не одним пальцем, а целой варежкой. – Как же он мог запереть дверь, если лежал убитый?
– Надо было запереть ее заранее, еще при жизни! Может, тогда и не полег бы с кинжалом!
Мы глупо спорили, скукожившись на открытом всем ветрам козырьке, как две горгульи, и быстро покрывались снегом. Наверное, мы медлили потому, что вовсе не рвались в преступницы-домушницы и подсознательно пытались оттянуть переход грани закона. Однако медлить слишком долго нам было нельзя. Метель набирала силу, и был велик риск превратиться в снежных баб.
– Короче, Трошкина, отодвинься! – сурово сказала я, прикидывая, как бы половчее переметнуться с козырька на балкон. – Держи сумку!
Алка послушно взяла мою торбу и повесила
В общем, без всяких героических текстов, девизов и боевых кличей я прыгнула вперед и вверх и удачно ухватилась за верхний край балконного ограждения. Секунду висела на руках, потом кое-как подтянулась, поерзала ногами, нашла опору и тяжело, кособоко перевалилась через бортик. Толстая ткань пальто и снежок, наметенный ветром в угол открытого балкона, неплохо самортизировали, я не ушиблась, но в голове зашумело. Определенно, для одного вечера травматичных физкультурных упражнений многовато!
Я поднялась на ноги и выглянула за балкон, первым делом с опасливым интересом посмотрев вниз: ну-ка, куда бы я грохнулась, если бы не допрыгнула до балкона или не удержалась на его краю? Оказалось, ничего страшного мне не грозило, внизу росла пушистая голубая елочка, с виду – достаточно мягкая.
– Алка! Дуй сюда! – позвала я подружку, которая медленно, но верно превращалась в заснеженный пенек.
– Держи сумки! – сказала она.
Мы немножко согрелись, поиграв в баскетбол нашими торбами, причем я так увлеклась, что, поймав вторую передачу, безрассудно бросила ее обратно.
– Кузнецова, кончай ваньку валять! – сердито потребовала подружка, вернув мне пас. – Экономь силы, тебе еще меня на балкон затащить надо!
– Трошкина, ты чего? Кто из нас работает инструктором по лечебной физкультуре, я или ты? Не срамись! Ты должна запрыгнуть на этот балкон, как горный козлик! – съехидничала я.
– От козлика слышу! – огрызнулась Алка. – Нет, Инка, мы так не договаривались! Если ты мне не поможешь, я на этот балкон не полезу, неохота упасть и сломать себе что-нибудь нужное!
– Например, каблук, – поддакнула я. – Ничего более страшного с тобой не случится, если что – упадешь на елку.
– Пойду на елку? – не расслышав, переспросила Алка. – Сейчас?! Самое время поводить хоровод и позвать Дедушку Мороза с подарками! Пусть презентует нам крепкую веревочную лестницу и комплект начинающего домушника «Взломай сам»!
– Хватит болтать! – оборвала я эту глупую и неуместную речь. – Елка растет прямо под балконом, так что мы с тобой ведем высотные работы со страховкой. Подойди поближе, я свешусь за борт и протяну тебе руки, а ты подпрыгни и хватайся за меня!
– Только ты там зацепись за что-нибудь ногами, а не то мы вместе пойдем на елку! – попросила Алка.
Вот это уже была дельная мысль. Я просунула носки сапог в узкую щель между балконным ограждением и плитой основания и свесилась за борт, как кукольный Петрушка в райке. Трошкина немного попрыгала, разминаясь, что со стороны смотрелось совершенно дико. Подскакивая, заснеженная Алка с высоко поднятыми руками походила на замерзшего солдата разбитой гитлеровской армии, прыгающего от радости по поводу своего пленения. Я терпеливо ждала. Наконец подружка завершила свой сеанс лечебной физкультуры высоким прыжком с надежной ручной фиксацией в верхней точке полета.