Молитва отверженного
Шрифт:
— Она не видит, как выглядит, — несколько отстраненно сказал Саша и посмотрел в окно. — У нее нет глаз. — Ему не терпелось вернуться в палату к Тане, и он слушал доктора с явным нетерпением.
— Она не дура, Александр. Женщина трогает свое лицо, и понимает, что оно не такое, как было раньше. Татьяна слушает, что о ней говорят в коридорах. В любом случае человек, которому плеснули в лицо кислотой, осознает, что его внешность изменилась. До какой степени, возможно ли вернуть утраченное — вопрос другой.
— И какова цена вопроса?
Доктор
— Я не знаю. Это не делается так быстро. После заживления ран должен пройти определенный период. Ей понадобится трансплантация кожи. Пересаженные участки должны прижиться, на это тоже требуется время. Вам придется подготовить женщину к тому, что прежнего лица у нее не будет никогда. Ей придется смириться с потерей зрения. Глаза — единственное, что не может быть объектом трансплантологии. Офтальмологи могут поменять так называемые запчасти — роговицу, конъюнктиву, склеру, хрусталик. Но пересадку сетчатки и зрительного нерва пока еще никому не удавалось сделать. Глаза для нее потеряны. Как анатомически, так и функционально. — Доктор взглянул на молодого человека поверх очков.
Он был немного удивлен реакцией Александра, точнее сказать, отсутствием ее как таковой. Лицо Денина ровным счетом ничего не выражало. С таким же успехом доктор мог бы читать ему лекцию о причинах и последствиях внематочной беременности.
«Либо он уже прогнал через себя эти не самые радужные перспективы, либо ему до фонаря, как будет выглядеть его женщина», — мелькнула у врача мысль.
Нет, тут Ярослав Дмитриевич был не прав. Он не мог не видеть, как Александр сутками околачивался у ворот больницы, с нетерпением ожидая приемного часа. Саша носил охапками цветы своей возлюбленной, дежурил у дверей ее палаты, не выспавшийся и усталый, клевал носом, прикорнув на стуле. При этом он был готов вскочить и нестись куда угодно, если это хоть как-то помогло бы Татьяне.
Доктор встал из-за стола и сказал:
— Ей очень нужна твоя поддержка. Ты молодец. Настоящий мужик. Побольше бы таких. — Он протянул руку Александру, и тот машинально пожал ее:
— Спасибо, Ярослав Дмитриевич. Если что, ваш телефон у меня есть. Значит, можно собираться?
Врач кивнул, и Саша выскочил из кабинета.
Таня сидела у окна.
— Привет! — Он улыбнулся, подошел поближе, мягко положил ладонь на ее плечо.
Женщина подняла голову. На ней была респираторная маска и темные очки.
— Привет.
Она нерешительно протянула руку, и Саша сжал ее пальцы. Они были тонкими, теплыми, очень хрупкими и любимыми.
— Я решила пока побыть в маске. Не хочу тебя пугать.
— Все нормально, — заверил ее Денин и подумал, верит ли он сам в то, что говорит.
— Ярослав Дмитриевич сказал, что можно выписываться, так?
— Я сейчас был у него. Да, больше нам тут делать нечего.
— Нечего, — зачем-то повторила Таня и снова развернулась в сторону окна.
Саша трепетно поглаживал пальцы любимой.
— Я
— Может, я помогу тебе переодеться? — торопливо спросил Александр, стараясь отвлечь ее. — Ты говорила, что Леонид привез твои вещи.
— Привез. Оставил рядом с регистратурой, а мне позвонил, мол, забирай свое барахло. Хорошо, врачи помогли поднять наверх. — Она горько усмехнулась. Саша перевел взгляд на две сумки, стоявшие у двери.
— Переодеться-то можно, — снова заговорила Таня. — Вот только куда я поеду?
Саша ждал этого вопроса, и когда он наконец-то прозвучал, набрался смелости и выпалил:
— Ты можешь на время остановиться у меня. Пусть это не трехэтажный особняк, но крыша над головой есть. У тебя будет все необходимое.
Таня крепко стиснула его пальцы.
— Спасибо, Саша. Но мне надо возвращаться домой. Я имею в виду Кишинев. Мне нужно многое переосмыслить. Я не выживу тут одна.
«Ты не одна!» — хотел воскликнуть Денин, но вовремя прикусил язык.
Он мог напугать этим Таню. В сложившейся ситуации ему придется научиться контролировать себя и держать в узде свои эмоции.
«С ней нужно обращаться как с хрустальной вазочкой, так-то, парень!»
— Хоть на несколько дней, хорошо? — Он наклонился и попытался поцеловать женщину.
Она почувствовала это, слегка отстранилась назад.
— Не надо, Саша.
— Хорошо. — Он покорно выпустил ее хрупкие ладошки из своих пальцев.
Таня поднялась со стула, вытянула руки и подошла к сумкам. Саша наблюдал за ней с щемящей болью в груди.
«Ей нужна палочка. Как у слепых».
— Я думаю завести себе собаку, — вдруг сказала она, начала копаться в вещах, вытащила джинсы и белую футболку. — Поводыря. — Таня застегнула молнию на сумке и добавила тише: — По крайней мере, собаки не предают.
Денин опустил голову и принялся разглядывать собственные туфли.
Разве он предавал Таню? Неужели она могла упрекнуть его в том, что он недостаточно внимательно к ней относился?!
Саша выпустил воздух сквозь сжатые зубы.
— Ты только не обижайся, — сказала Татьяна. — Я даже отсюда чувствую, как тебя перекосило.
— Все нормально.
— Ничего не нормально. Но мне нравится, как ты держишься. Отвернись, пожалуйста. Я переоденусь.
— Я и так смотрю в окно, — обиженно заметил Саша.
— Умничка. — На этот раз голос женщины прозвучал ласково, и в душе Александра затеплилась надежда.
— Представляешь, ко мне вчера с передачи приехали, — вдруг произнесла она. — Какое-то ток-шоу дебильное.
— И что?
— Звали на прямой эфир, в студию, рассказать, как все было. Мол, вас увидит вся страна. Возможно, в полиции зашевелятся, начнут искать этих отморозков. А заодно, глядишь, с операцией на лице поможет хирург какой-нибудь. Надо же людям рекламу сделать.
— А ты? — спросил Саша, в сущности, уже зная ответ.