Молитва – учение и делание
Шрифт:
– Это Господь призывает меня на службу вам, – сказал он. – Приветствую вас, братья, в эти долгие годы вы укрепились в желании быть монахами. Я хочу посмотреть на всех вас, собравшихся тут.
Он вышел на гору и увидел столько людей, что ими можно было бы населить целый город. Вокруг были пещеры и разного вида хижины. Все эти люди жили в посте и великой скудости, с трудом доставая воду из Нила, спускаясь за ней по веревкам со скал. Когда собрались они все, он увидел, что среди них есть больные и несколько бесноватых.
Силою
– Братия! – воззвал Антоний к собравшимся. – Чтобы угодить Богу и спастись, не обязательно быть отшельниками и жить в одиночку, это удел далеко не всех. Можно жить братской общиной, устроенной в пустынном месте, пусть это будет и вблизи города. Я укажу вам такие места, сам пойду и все вам устрою, и буду приходить к вам для наставления, а назначенные вами от вас смогут приходить сюда для разрешения всего неясного.
– Мы ничего не знаем! – раздались голоса. – Как мы будет жить без тебя?
И Антоний в течение трех дней, выходя к ним, молился вместе с ними, а потом, вдохновленный Духом Святым, говорил им много полезного. Среди прочего говорил он и следующее:
– Для научения исполнению заповедей Божиих совершенно достаточно и Божественного Писания. Однако же, нельзя не считать делом весьма добрым и хорошим, если братия будет взаимно утешать друг друга словами.
Открывайте мне, как дети своему отцу то, что узнали вы, я же, как детям духовным, буду сообщать вам то, что откроет мне Господь, Итак, чада мои, если решаетесь вы оставить мир, а в нем все то, что вам принадлежало, то не желайте ни о чем, не думайте, что оставили нечто великое, потому что по сравнению с небесными благами и земля вся ничтожно мала. Вы же, отрекшись, кто от поля близ своего села, кто от финиковых пальм или чего другого, например, от нескольких золотых монет, – не скорбите, что оставили нечто многоценное. Господь воздаст вам сторицей. За столь малую цену получите вы обетование вечной жизни. Вы должны будете потрудиться в деле угождения Богу, но не так долог будет ваш труд, ибо жизнь человеческая коротка. «Дние лет наших в нихже семьдесят лет, аще же в силах, семьдесят лет, и множае их труд и болезнь», – говорит Псалмопевец. Если же кто из вас проживет в молитвенном делании и сто лет, – то как можно их сравнивать с вечностью, с той бесконечной жизнью, к которой призывает праведные души Господь? Поэтому никто из вас да не питает в себе пожелания что-нибудь вещественное приобретать. Ибо какая выгода приобрести то, что нельзя будет взять с собою? Не
– Сможем ли мы приобрести, отец наш, все, что ты назвал? – спросил один из слушающих,
– Не страшитесь, слыша о добродетели, – продолжал Антоний, – не смущайтесь при ее имени: она недалеко от нас и не вне нас образуется. Эллины, чтобы обучиться словесным наукам, предпринимают дальние путешествия, переплывают моря, а нам нет нужды ходить далеко ради Царствия Небесного или переплывать моря ради добродетели. Господь сказал: «Царствие Небесное внутрь вас есть» (Лк. 17, 21). Добродетель образуется у нас в душе… Если бы добродетель была чем-либо приобретаемым от вне, то, без сомнения, трудно было бы стать добродетельным. Если же она в нас, то будем хранить себя от нечистых помыслов и соблюдем Господу душу, как принятый от него залог, чтобы признал Он в ней творение Свое.
И еще многое сказал тогда этим людям Антоний: и о том, как бороться со страстями, как безбоязненно противостоять бесам, и как жить инокам вместе в любви и согласии, как не забывать о тех, кто страждет в наготе, голоде и стуже в оставленном ими мире, как принимать от Господа всякие скорби, врачующие душу… Говорил он о молитве и о чтении священных книг, о том, что каждый свой день инок должен проводить так, словно ему предстоит этой ночью умереть, а ночью думать, что не доживет до утра.
Не прошло и пяти лет с этого времени, как множество монастырей возникло и на горе, где жил сам Антоний, и в других пустынных местах, неподалеку от городов Ираклеи и Арсиное, и по берегам Нила в сторону Фив.
Антопий, выходя из своего уединения, посещал эти обители, жил в них по нескольку недель, наставляя братию и указывая, как устроить все нужное. Монастыри эти, как писал святитель Афанасий, – «подобны были скиниям, наполненным божественными ликами псалмопевцев, любителей учения, постников, молитвенников, которых радовало упование будущих благ, и которые, занимаясь рукоделием для подаяния милостыни, имели между собою взаимную любовь и согласие.
Подлинно представлялась там как бы особая некая область богочестия и правды. Не было там ни притеснителя, ни притесняемого; не было укоризн от сборщика податей; подвижников было много, но у всех была одна мысль – подвизаться в добродетели. А потому, кто видел эти монастыри и такое благочиние иноков, тот должен был снова сказать: «Коль добри доми твои, Иакове, и кущи твоя, Израилю; яко дубравы осеняющия, и яко садие при реках, и яко кущи, яже водрузи Господь, и яко кедри при водах» (Числ. 24, 5–6).
Конец ознакомительного фрагмента.