Молитва

Гамзатов Расул Гамзатович

«Мне жаль, что, как отец, я не владею…»

Перевод В. Коркина

Мне жаль, что, как отец, я не владеюБожественным Корана языком.Отец, тебя я на Коран беднее,Хоть средь людей не числюсь бедняком.Муллою с детства не был я обученМолитвам предков. Не моя вина.Зато иные я познал созвучья.Иные имена и письмена.Великий Пушкин. «Чудное мгновенье!..”«Я вас люблю…» Я, как в бреду, шептал.В тот миг к его живому вдохновенью,Как к роднику, губами припадал.Прости, отец, что я сказать посмею:«Как жаль, что ты не повстречался с ним!Грущу, что ты на Пушкина беднее.О, как бы он тобою был любим!”Мне зависть незнакома. Но, пожалуй,Прав, утверждая это, не совсем:Признаться, тоже завидно бывало,Когда, увы, я был, как камень, нем.Когда? О, часто! Гостем безъязыкимПо свету шляться много довелось.Но в мире есть один язык великий —Поэзия!Ты

с ним – желанный гость.Понятен он и юноше и старцу,Когда Любовь поет, забыв про все.Шекспир, Петрарка, Гёте…Мне, аварцу,Ты новым братом стал, мудрец Басё.Поэзия – Любовь. Иной причиныИскать гармоний, верь, в природе нет.Незримо сходит Бог в тот час с вершины,Когда Он слышит, что поет Поэт…Но стережет нас светопреставленье —Зубовный скрежет, дикий вой и рык.На мир упало умопомраченье:Язык войной поднялся на язык.Вражду смирить ничто теперь не в силах.Бог удалился, оскорбленный, прочь.А ты, Поэт? Удел твой – на могилахРыдать без слов, не зная чем помочь.Нет, о любви ты петь уже не сможешь.Хоть и минует черная вражда.Убито сердце. Зря лишь растревожишь.В нем счастье не воскреснет никогда.…Иной поэт придет невесть откуда,Мальчишка, шалопай, кудрявый бес.На языке Махмуда и НерудыСпоет Любовь.И Бог сойдет с небес.А что потом – неужто все по кругу?..

«О, шансов мы не упускаем…»

Перевод В. Коркина

О, шансов мы не упускаемПлевать минувшему вослед…А песнь иль злобу завещаем —Ужель о том заботы нет?Мостов порушенных обломки —Наш путь. Он скорбен был и крут…Дай Бог надежду, что потомки —Где ложь, где правда – разберут.

«Равнодушно пройти не дают…»

Перевод В. Коркина

Равнодушно пройти не даютМне могил безымянных надгробья.Что печаль моя? – Прихотей зуд.Что тоска моя? – Стона подобье.Шелестит на могиле трава.Что пред вечным безмолвием стою?Моя слава? – Слова, все слова.Мой талант? – Словоблудье пустое.

«Мать люльку качает в ауле…»

Перевод Я. Козловского

Мать люльку качает в ауле,А где-то под желтой лунойСвистят ненасытные пули,И вспять не вернуть ни одной.Звучит колыбельная ночи,И где-то парит Азраил,У ангела смерти нет мочиСложить своих аспидных крыл.И мать одержима любовью,А где-то родившийся деньВстает над дымящейся кровью,Бросая багровую тень.И грудь обнажила над сыномГорянка в ауле опять.И где-то бредет по руинамОт горя безумная мать.И множатся сонмы отрытых,Ощеренных рвов и траншей.И больше на свете убитых,Чем умерших смертью своей.И слышится стон лазарета,И снова палят и бомбят.И длится трагедия этаТысячелетье подряд.Но каждой своей параллельюМир чает:придут времена,Как женщина над колыбелью,Склонится над ним тишина.

Двадцатый век

Перевод А. Вознесенского

Если б были чемпионаты,Кто в веках по убийствам первый —Ты бы выиграл, Век Двадцатый.Усмехается Век Двадцать Первый.Если б были чемпионаты,Кто по лжи и подлостям первый —Ты бы выиграл, Век Двадцатый.Усмехается Двадцать Первый.Если б были чемпионаты,Кто по подвигам первый —Нет нам равных, мой Век Двадцатый!Безмолвствует Двадцать Первый.

* * *

Я собственному слову не поверю,Когда не прозвучит оно в горах,Скитальцу в полночь не откроет двери,В глазах ребенка не рассеет страх.Нет, не поверю даже на мгновенье,Когда оно красавице однойНе явится в глубоком сновиденье,Чтоб навсегда отнять ее покой.Я не поверю собственному слову,Коль в колыбельной песне нет егоИ коль оно для тяжелобольногоВ последний час не значит ничего.Нет, не поверю, как пустому звуку,В котором смысла не было, и нет,Коль на себя оно не примет муку,Чтоб эту землю заслонить от бед.И лишь тогда поверю бесконечно,Когда горянки наши из ЦунтаЗатянут песню на родном наречье,Гортанном, словно бурная вода.Когда на скалах Грузии соседнейЗапляшет лань, внимая голосам,Когда за песню золотом осеннимЗаплатят щедро горные леса.

Магнитные дни

Перевод Я. Козловского

Года свои проводят межи,Но все же по иной винеС друзьями старыми все режеПриходится встречаться мне.Зову друзей поднять стаканы,Но отвечают мне они,Что стали чувственны их раныК магнитным бурям в наши дни.Солдат,

прослывший храбрым малым,Что в прошлом не страшился пуль,В отставку выйдя генералом,Бояться стал магнитных бурь.Одну имели мы валюту,Одни имели паспорта,В одну откликнуться минутуМогли друг другу неспроста.Но нет теперь былой державы,И разделяют многих насВ ней пограничные заставы,Возникшие в недобрый час.Гляжу: исполнен день лазури,Но нет друзей вокруг стола.Ужели от магнитной буриМне тяжесть на сердце легла?

«Не сейчас я угас, не сейчас…»

Перевод В. Коркина

Не сейчас я угас, не сейчас —В то проклятое жизни мгновенье,Как в конторских бумагах погряз.Нет поэту за это прощенья.Дар Всевышнего – песенный пыл —Я транжирил, обнявшись с трибуной.О свиданье легко позабылЯ с любимой – прекрасной и юной.С того дня много раз умирал,Славословя в стихах лиходея,Кто молитву мою отобрал.С чем предстану на Высшем суде я?Как дитя, побрякушкам был рад,О расплате грядущей не ведал.За сиянье фальшивых наградСвою волю и молодость предал.Не прошу я прощенья у вас.Знать бы, что за грехи рассчитался.Слез не лейте, что умер сейчас…Неизвестно, на свет ли рождался?

«Вдруг грохот смолк. Я онемел…»

Перевод В. Коркина

Вдруг грохот смолк. Я онемел,Еще объятый пылким жаром.Не слышать Бога – как я смел,Глупец, предавшись жалким сварам?Аллах отверз уста свои,И был мне голос явлен строгий:«За верность дружбе и любвиТебе прощу сии пороки».Что все, добытое тщетой:Блага, пустое самомненье?За чудо радости простой,Судьба, возьми свои даренья.И вновь весть с неба снизошла,Меня насквозь пронзило дрожью:«Утешен будешь, что былаПеснь у тебя, с молитвой схожа!»

«Мне ль тебе, Дагестан мой былинный…»

Перевод Н. Гребнева

Мне ль тебе, Дагестан мой былинный,Не молиться,Тебя ль не любить,Мне ль в станице твоей журавлинойОтколовшейся птицею быть?Дагестан, все, что люди мне дали,Я по чести с тобой разделю,Я свои ордена и медалиНа вершины твои приколю.Посвящу тебе звонкие гимныИ слова, превращенные в стих,Только бурку лесов подари мнеИ папаху вершин снеговых!

«Покарай меня, край мой нагорный…»

Перевод Я. Козловско

Покарай меня, край мой нагорный,За измену твоей высоте.Верил я в чей-то вымысел вздорныйИ разменивал жизнь в суете.И, кидаясь в никчемные споры,У отцов словоблудья в чести,Забывал, что походят на горыТе, кого и годам не снести.Лег на совести отблеск закатаЗа поступок, что был не к лицу:Разыграв из себя дипломата,Подал руку я раз подлецу.Словно с горским обычаем в ссоре,В дни иные, ленивцу под стать,Умудрялся я ранние зориВ сновидениях поздних встречать.Осторожным бывал и несмелым.Обрывал не по воле строку.И пришлось на меня виноделамПоработать на этом веку.Как в преддверии праздника сноваМальчик сладостной ждет пахлавы,Так, сластена печатного слова,Вожделенно я ждал похвалы.В окружении пеших и конныхБыл на розовый цвет нескупой,А униженных и оскорбленныхЯ не видел, как будто слепой.Покарай меня, край мой нагорный,Будь со мной за грехи мои строгИ на старенькой лодке моторнойНа безлюдный свези островок.Так ссылала седая ЭлладаЗа грехи стихотворцев своих.Отлучи от привычного складаПовседневных сумятиц земных.Ни хулы пусть не будет, ни лести,Ты от жизни моей отрубиКабинет с телефонами вместеИ машину с шофером Наби.Отбери мне ненужные вещи:Микрофон, что глядит прямо в рот,Репродуктор, что голосом вещимКруглосуточно что-то речет.Повели, мой владыка нагорный,Ты к природе приблизиться мне,С нею, дикой и нерукотворной,Ты оставь меня наедине.Пусть вокруг темноликие кряжи,Слыша волн набегающих гул,Как бессменные, вечные стражи,Неподкупный несут караул.Дай мне только перо и бумагуИ над словом пророческим власть.Я на бурку косматую лягуИ вздохну, и задумаюсь всласть.Поступи, как седая Эллада,И луну засвети в вышине,Чтоб она, как ночная лампада,Свет волшебный дарила бы мне.И позволь, повелитель нагорный,Чтоб из множества женщин – одна,Вновь загадочной став и покорной,Приплывала ко мне дотемна.И, отмеченный милостью божью,Как штрафник, обеленный в бою,Возвратясь, к твоему я подножьюПоложу «Одиссею» свою.