Молли Блэкуотер. Остров Крови

Перумов Ник

Она выберется, как выбрался бы он.

Почему-то она не сомневается, что её Медведь обязательно бы отсюда вышел.

Молли слушала и слушала возвращающуюся силу. Как ни странно, ей не хотелось ни есть, ни даже пить. Она просто ждала.

И дождалась. Наверху лязгнул металл, что-то зашипело, сдвинулись тяжёлые засовы. В потолке вспыхнул круг света, и Молли поспешно зажмурилась, закрываясь ещё и локтем – привыкшие к темноте глаза нестерпимо резало.

– Блэкуотер! – глухой, искажённый голос, словно

идущий через маску. – Встать!

Молли медленно поднялась, осторожно подпуская к глазам свет.

Вновь шипение, сверху спускается петля.

– Влезайте, – приказал голос. – Ухватитесь за канат. Руки остаются на виду! И помните – мы вас держим на прицеле.

Молли пожала плечами. Сила ещё не вернулась, во всяком случае, не в количествах, требуемых для серьёзного боя. Пожалуйста, подержу я вам руки на виду, коль уж вы так трясётесь…

Жужжала лебёдка, петля больно врезалась под мышки, таща Молли наверх. Вот и горловина люка – свет – и четыре фигуры в массивной броне, узкие смотровые щели шлемов, казалось, источают страх и ненависть.

Ей сковали руки, надели кандалы и на ноги. Молли не сопротивлялась. Сейчас это не имеет значения, потому что у неё не хватает силы. А когда силы хватит… тогда это тем более не будет иметь значения.

Когда её сковали, из низкой дверцы вынырнула пара затянутых в чёрное фигур, в масках, полностью скрывавших лица. Выправка выдавала военных или, самое меньшее, офицеров Департамента.

– Сюда. – Её грубо толкнули в спину.

Серые бетонные стены, ещё одна дверь, низкая, узкая…

Брызнули в лицо прожектора. Беспощадный свет, слепящий и режущий, как и всё здесь, на Острове Крови.

Амфитеатр, тот самый, где имело место её «испытание». Заполненные зрителями ряды; однако Спенсера что-то не видно и сцена изменилась разительно.

В своём кресле на колёсах восседал в самом центре герцог Норфолк, скрестивший на груди руки и имевший вид барина, раздражённого до предела глупостью или нерасторопностью слуг.

А окружал его целый лес самых причудливых аппаратов, аппаратиков и аппаратищ, какие только доводилось видеть Молли. Широкие раструбы направлены на некое пустое место примерно в семи-восьми футах от рассевшегося лорда; гофрированные трубы тянулись к охватывавшим запястья, щиколотки, предплечья и шею Норфолка толстым стальным браслетам. Хотя – стальным ли?..

Было тут ещё множество всяких других труб, циферблатов, цилиндров и прочей машинерии.

Сам престарелый герцог глядел на Молли с какой-то особой гнусностью, издевательски изогнув бровь. Было в этой полуухмылке-полуусмешке что-то нечеловеческое, что-то змеиное – не просто от змеи, которой, в общем, до человека никакого дела нет и никогда не было, но от змеи сказочной, из мифов и легенд, где «народ Змеи» или сами змеи всегда представлялись страшными, извечными врагами.

Молли стояла, щурясь от ярких прожекторов, словно актриса в какой-то нелепой пьесе. Медленно, по капле, возвращается сила, но пока ещё её мало, слишком мало.

– Встань

здесь, – грубо толкнули её в спину.

Молли повиновалась.

– Руки!

Её приковали к стальной раме, пристегнув запястья к рейкам толстыми браслетами. Что-то зажужжало справа – по рельсам подъезжала знакомая уже камера, сверкали выпученные буркалы объективов.

– Недостаточно, лорд Кавендиш, – донёсся чей-то донельзя почтительный голос. Самого герцога Молли не видела.

– Что? – скрипуче-дребезжаще поинтересовался старый Норфолк. – Что значит «не хватает», досточтимый Перегрин? Вы что же, решили оставить меня как есть?.. Нечего сказать, хорошо придумано!..

– Не извольте беспокоиться, ваша взнесённость, – прошелестел тот же вкрадчивый голос из-за спины Молли, там, куда отъехала камера. – У нас всё заготовлено с запасом. Он будет немедленно доставлен сюда.

– Ну смотрите у меня, – брюзгливо проговорил герцог, тщетно пытаясь одёрнуть манжеты, пострадавшие от металлических браслетов. – Я всегда поддерживал строгое соблюдение очерёдности, ни разу не попытавшись воспользоваться собственными заслугами, чтобы проскочить вперёд других, и вправе рассчитывать на…

– Конечно, мой дорогой герцог, – поспешил вмешаться лорд Перегрин Кавендиш, герцог Девоншир. – Нам просто казалось, что в свете последних событий… – он осёкся. – Но, вновь подчеркну, ничего страшного не случилось. Мы просто будем следовать изначальному протоколу. Доставьте исходный материал, Вершбоу!

Торопливые удаляющиеся шаги за спиной Молли.

Герцог Норфолк впервые взглянул ей прямо в глаза.

– Что, страшно? – ухмыльнулся он. – Понимаешь, что тебе предстоит? Чтобы знала, что никогда не встать простонародью вровень с нами, родовой аристократией. А кто пытается – всяческими хитростями, – того мы…

– Лорд Норфолк! – Голос Девоншира хлестнул, словно кнут. И добавил, уже мягче: – В этом нет нужды, мой дорогой друг. Как уже было объявлено, необходимый уровень не достигнут. Нам поневоле пришлось внести кое-какие изменения в процедуру, что поделать. Вернуться к исходному плану. Заменить, так сказать, источник. Использовать тот, что и собирались в самом начале.

Норфолк только дёрнул щекой.

– Начинайте уже! – капризно потребовал он. – Неважно, с каким материалом, но начинайте!

За спиной Молли что-то зашипело, заскрипело, застучало, и двое служителей провезли мимо по неширокой рельсовой колее, оканчивавшейся как раз на пустом пространстве перед лордом Норфолком, высокую и узкую клетку, настолько узкую, что даже Молли едва бы в ней поместилась.

А внутри клетки застыл скованный по рукам и ногам человек.

Средних лет мужчина, худой, со всклокоченными тёмными волосами, облачённый в остатки того, что ещё не так давно было, наверное, «приличным костюмом». Некогда белая сорочка превратилась в грязные лохмотья, жилет являл собой одно воспоминание. Брюки в клетку изодраны чуть ниже колен, словно собаки рвали.