Молочные реки, кисельные берега. Книга об успокаивающем воздействии рисовой каши, искусстве готовить чечевичную похлебку и превратностях любви

Пауль Штефан

Позже, ближе к полудню, мы ныряем в тень голубой крыши пляжного киоска, усаживаемся у стойки, выуживаем песчинки из волос, целуемся и пьем холодное пиво из обледенелых бокалов. Те, кто ходил под парусом,

развалились в шезлонгах, словно набившие брюхо короли, и требуют еще вина; их жены хихикают, прикрываясь опустошенными бокалами, и посасывают кубики льда, а дети прямо между столиками строят замки из песка.

На кухне хозяйничает Аньос; помахивая нам из-за крашенной в синюю полоску двери, гуляющей туда-сюда на петлях, как в салуне, он кричит «Всем привет, хороший день сегодня!» – и снова принимается ворочать золотисто-коричневую рыбу в шкворчащем оливковом масле, собирать чизбургеры, перетряхивать блестящую жиром картошку фри в черных от нагара проволочных сетках.

– С двойным гарниром! – восклицает он, и это не вопрос, а утверждение; он утирает пот со лба кухонным полотенцем и улыбается во весь рот, выставляя напоказ несколько оставшихся зубов, улыбается сотнями морщинок на лице. Как и все здесь, он говорит на нашем языке. Мы же в ответ можем лишь произнести пару заученных по разговорнику фраз (см. раздел «В ресторане»), и всякий раз нам немного стыдно. Аньос – уроженец этих мест, но о себе говорит: «Я из Крефельда!» – мол, там моя родина. Они с женой держат маленький ресторанчик,

а летом он приезжает сюда один, обслуживает старый семейный бизнес – эту забегаловку на пляже.

– Разлука держит чувства в тонусе, сами увидите – по осени опять будет любовь, как с первого взгляда, на все зимние холода хватит, – смеется Аньос, горкой высыпая на серебряный поднос рубленые листья салата, сбрызгивая их лимонным соком и тягучим блестящим оливковым маслом и выкладывая сверху филе. Настает очередь двойного гарнира. Во второй сковороде дымится оливковое масло – на нем Аньос моментально обжаривает горсть крошечных кальмарчиков, добавляет нут и крупно нарезанные помидоры, порубленный чеснок, лавровый лист и стручок перца чили, присыпает пригоршней трав.

– Что это у меня? Да какая разница! – бросает он; раздается шипение, и воздух наполняет аромат. Четыре раза содержимое старой разболтанной сковороды взлетает в воздух и вновь приземляется на раскаленное железо, снова брызжет лимонный сок, Аньос добавляет соли, свежего масла, а потом ложкой выбрасывает кальмары вместе с подливой на рыбу. – Масло масляное получается, рыба с кальмарами, но двойной гарнир хорош вдвойне! – он пододвигает к нам тарелку, две вилки, отламывает от большой буханки ломти белоснежного хлеба с хрустящей корочкой. – Приятного аппетита, ребята!

Конец ознакомительного фрагмента.