Молочный зуб дракона Тишки

Потапова Алла Вячеславовна

— Идите-ка отдыхать. Утро вечера мудренее. Эй, шустряк, проводи гостей в дом просторный, пусть до утра сил набираются.

Мальчонка-шустряк в горницу вбежал, гостей с собой приглашал, в дом просторный вводил, спать укладывал.

Ветер на пуховой подушке улёгся, забор хотел развернуться, да сон его сморил, так рулончиком и уснул. Тол Славик ещё долго вздыхал-ворочался, кровать под ним скрипела-пошатывалась, но и он уснул.

Один ум — хорошо, а шесть — лучше

Отважному

Дану снился хороший сон. Будто бы он шёл на рыбалку, расположился у чистого глубокого озера и ему везло. Огромнейшая щука лежала, пойманная, в песке, а на второй удочке беспокойно дёргался большой усатый сом.

И тут его разбудили. Маленький Даник вбежал в спальню и завопил не своим голосом:

— Папа, папа, проснись скорее, срочное известие!

Отважный сел на кровати, протёр глаза и шлепнул себя пониже спины:

— Если тебе снится сон, то смотри его сам, а не бегай по терему с глупым криком. Марш в постель! — и зажмурилтся, надеясь ещё успеть вытащить на берег жирного ленивого сома.

Но Даник не отставал:

— Я правду говорю! — Он протянул письмо, написание Нетушкой. — Читай!

Почесав бороду и недоверчиво посмотрев на сына, Дан данов взял письмо в руки.

— Да, — сказал он, — я всегда говорил, что ученье свет. Спасибо тебе, мой маленький гусь.

— Никакой я не гусь, — слегка обиделся Даник, и его розовые уши оттопырились от досады.

Отважный громко расхохотался.

— Есть такая легенда, что гуси спасли Рим. Они стали ночью громко кричать и всех перебудили. Врагам не удалось подобраться к городу незаметно.

— Все равно я не гусь, — упрямился Даник.

Отец подхватил его на руки, высоко подбросил, чуть не до потолка, и согласился:

— Конечно, ты не гусь. Ты орёл у меня!

Он повертел записку и так, и этак.

— Кто же тебе сообщил, и можно ли верить этому письму?

— Мне сообщил друг! — твёрдо сказал Даник. Отважный прищурил один глаз — не покажется ли сом? Но сом не показался. Он исчез вместе с озером, удочками и даже уже пойманной щукой.

— Ну раз так, созываем военный совет. Эй, шустрячок!

Мальчонка вроде бы и не спал вовсе: глаза чёрненькие, блестящие, как майские жуки, только что не жужжат. Щёчки с ямочками, улыбка наготове, штанишки подтянуты — куда бежать?

— Зови Дана Крепыша и друга девочки, которая в плен попала. Его это тоже касается.

Даник забрался в постель отца, укрылся по самый нос и лежал тихонько-тихонько, чтобы не прогнали.

— Извините, вы так громко разговаривали, что я все слышал, — вплывая в комнату, прошелестел голубой ветер. — И знаете, кое-что придумал.

Переставляя дощечки, через порог перебрался забор и стал полукругом возле кресла, в котором обычно сидел Данов. Сейчас он, правда, там не сидел, а стоял у зеркала и натягивал рубашку.

— Как я понимаю, сейчас появится третий.

Словно откликнувшись на эти слова, вошёл Славик лицо его было побледневшим,

осунувшимся, но взгляд твердый, пожалуй, даже повзрослевший.

Дан Крепыш уже две минуты стоял возле окна и ждал что скажет Отважный. А тот, застегнув высокие алые сапоги, был теперь в парадном одеянии, борода тщательно расчёсана, во взгляде решительность и ясность мысли.

Внимательно осмотрел он присутствующих, широким жестом сесть пригласил:

— Садитесь все. Один ум — хорошо, а шесть — лучше. Будем думу думать. Даник известил нас… Даник, где ты?

Как вихрем сдуло Даника с постели. Вот уже стоит ночной рубашке, но такой бравый вид у него, сейчас готов хоть в бой, хоть в разведку.

— Докладывай, — Отважный сидит в кресле, нога на ногу, руки на коленях, голова гордо назад откинута.

Даник недаром предводителя сын. И взглядом похож, и осанкой. Заговорил рассудительно и небыстро:

— Завтра будет нарушено священное. Могут погаснуть яркие звёздочки, зелёное с серым смешается. И ещё там есть живое, которому нужно быть совсем в другом месте.

Доложил и по струнке стоит. Привык к порядку и достоинство соблюдает.

— Молодец. Свободен. Даник снова в постели. Но уже не лёг — сел с краешку, не шелохнётся.

Вообще даны воевать не любили, ненужное это было для них дело. Но им часто приходилось защищаться от нетов, которые пробирались на чужую территорию и пакости разные творили. Поэтому вместе с должностями главного садовника, главного управителя птиц и бабочек, главного наблюдателя за хорошей погодой была у данов и должность главного военного советника. А главным военным советником, как вы, наверное но, догадались, был Дан Крепыш.

— Все слышали? — Отважный бережно посадил паучка-малютку, с потолка спустившегося, на подоконник, засеменив тонкими ножками, убежал паучок в сад, в траву на ветки зелёные. — Совсем обнаглели, хотят серебряную черту перейти.

— Не бывать этому, Отважный! — воскликнул Дан Крепыш. — Вдоль границы встанем, никого не пустим.

— Вдоль границы — это хорошо, — голубой ветер плыл на середину комнаты, — но я тут на досуге кое-что придумал, о чём уже имел честь вам докладывать

— Там ведь Оксана с Тишкой! — не удержался Славик. Он чувствовал себя виновным в том, что они попали в беду, и теперь ничего бы не пожалел, только бы их спасти.

— Да, видно на этот раз им не выкуп нужен, — задумчиво произнёс Дан Данов. — Тут дело посерьёзнее.

— Вот я и предлагаю серьёзное мероприятие. Не забывайте, пожалуйста, что у меня в этом и личная заинтересованность — ведь девочка унесла мою волшебную шляпу.

— Может быть, нужно переплыть речку, так я готов, — проскрипел забор и переставил все свои дощечки, стараясь при этом не поцарапать пол.

— Плыть нужно, но не совсем по речке, — уклончиво ответил голубой ветер. — Так вот, моя волшебная шляпа очень много для меня значит. Дело в том, что шляпа…