Молодая жена
Шрифт:
– Саймон, прошлой ночью ты сказал мне, чтобы я не играла с огнем до тех пор, пока не буду готова взять на себя ответственность за последствия.
Он весь напрягся и пристально посмотрел ей в глаза. Выдержав взгляд мужа, Джули подошла к нему и села на подлокотник его кресла.
– Так вот, я готова, – мягко сказала она, наклонилась и нежно поцеловала мужа.
Саймон словно застыл от ее признания. Несколько мгновений он не шевелился, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Затем он схватил ее, посадил к себе на колени и поцеловал так же нетерпеливо и страстно, как накануне ночью,
Потом он вдруг резко отстранился и в упор взглянул на нее:
– Ты уверена? О боже, ты уверена в этом? И почему сейчас? Почему именно сейчас Джули?
– Потому... – улыбнулась она.
Он сорвал полотенце с волос и прижал ее мокрую голову к своему плечу.
– Но это не просто... из чувства благодарности?
– Ах, Саймон, нет! Конечно нет. Я... – Она остановилась, чуть было не сказав: «Я люблю тебя». – Все изменила прошлая ночь... когда ты поцеловал меня, – объяснила она. – Тебе следовало бы сделать это раньше, дорогой.
По его телу пробежала дрожь, и он хрипло пробормотал:
– Когда я увидел тебя в воде... скрывающуюся под... Я подумал, что ты сделала это... нарочно.
Поняв, что он имел в виду, она резко выпрямилась и удивленно посмотрела на него:
– Ты думал, я решила утонуть? Но почему? Какая у меня могла быть причина?
– Вчера я нарушил свое обещание, а ты боялась меня... – Казалось, он с трудом выталкивает из себя эти слова.
Она подняла руку и ласково коснулась его лица.
– Ты любишь меня, – прошептала она. – Ты любишь меня. – И уронила голову ему на плечо, плача и смеясь, ощущая такую ликующую радость, которая почти граничила с истерикой.
Когда она наконец успокоилась, он сказал:
– Я полюбил тебя сразу, как только увидел. Ты вышла из зарослей на Солитэре, и я не поверил своим глазам. Ты была самым прекрасным диким созданием, какое мне когда-либо приходилось встречать. Ева... в красном бикини, с парой ласт в руках.
– Но почему ты не сказал мне об этом? Почему ты никогда не говорил: «Я люблю тебя, Джули»? Все время в течение нашей помолвки ты держался так... по-братски.
– Я знал, что ты не любила меня тогда. Если бы это было не так, тебе не потребовалось бы двадцать четыре часа на обдумывание моего предложение. Ты бы сразу сказала «да». Поэтому я боялся напугать тебя. Я понимал, что должен быть мягким и терпеливым с тобой.
Она сидела и с необыкновенной теплотой смотрела на него.
– Дорогой Саймон, я полюбила тебя с того ужасного утра, когда решила, что ты женат на Шарлотте. Причина, по которой я не сказала «да» в тот день на фабрике, заключается в том, что я просто не могла поверить, что ты можешь захотеть жениться на мне. И еще, конечно, я была обеспокоена тем, что бросаю Гизелу.
– Но ты же говорила, что не выносишь, когда я прикасаюсь к тебе. Помнишь, после нашей свадьбы ты утверждала...
– Я знаю... но это не так. Я должна была сказать тебе... – Она судорожно вздохнула и затем продолжила: – Саймон, ты как-то бросил вскользь, что тебе не нравятся методы Гизелы. Что ты имел в виду?
– Разве? Не помню. Какое это теперь имеет значение? Послушай, Джули...
–
– Ну, хорошо, если тебе необходимо знать, пусть будет по-твоему. Она вытянула из меня огромную сумму денег. Когда я завел разговор о покупке Солитэра, она удвоила цену, о которой я договорился с твоим отцом.
– И ты не послал ее к черту после этого?
– Мне был нужен этот остров для тебя... и для наших детей.
Джули выскользнула из его рук и подошла к окну, стиснув в руках пояс от своего халата. Ее буквально колотило от вероломства мачехи, и, с трудом взяв себя в руки, она рассказала Саймону о беседе с Гизелой непосредственно после свадьбы.
– Боже мой! Эта хитрая маленькая... – Он проглотил оскорбительный эпитет, и Джули услышала, как он заскрежетал зубами.
Когда он поднялся с кресла, то был в такой ярости, что Джули испугалась: если она не остановит его сейчас, то Саймон совершит какой-нибудь необдуманный поступок.
– Я знаю... она дьявол, Саймон. Но, пожалуйста, не делай ничего сгоряча. Я прошу тебя, дорогой, ведь все уже позади.
– И ты собираешься позволить ей удрать с добычей? Будь я проклят, если разрешу ей сделать это! Когда я разберусь с ней, она пожалеет, что вообще родилась на свет!
Джули никогда не видела его в таком состоянии: глаза, горящие от гнева, руки, судорожно сжатые в кулаки, он был готов к отмщению. Вздрогнув от мрачных мыслей, промелькнувших в ее голове, она стремительно бросилась к нему и крепко обняла мужа.
– Саймон... пожалуйста, успокойся, забудем о ней, – умоляла Джули.
На мгновение ей показалось, что он вырвется из ее рук. Потом она почувствовала, что он глубоко вздохнул и, как ребенок, которого обидели, уткнулся ей в шею.
– Как ты могла поверить в такую отъявленную фабрикацию? – наконец тихо проговорил он.
– У нее это прозвучало достаточно убедительно и объясняло, почему ты был таким... непохожим на влюбленного.
– Что ты знаешь о влюбленных и о том, как они выглядят? – засмеялся он.
– Я читала в книгах.
Саймон приподнял ее подбородок.
– Если ты чувствовала, что я не решаюсь приблизиться к тебе, почему не поощрила меня? – поинтересовался он. – Кстати, я все еще не в состоянии понять: если ты любила меня, то зачем вела себя так, будто тебе противен даже мой вид?
– Мне казалось, я не вынесу... твоего притворства, – пояснила она. – И только прошлой ночью я вдруг поняла, что у меня не осталось больше сил, чтобы бороться с любовью к тебе. Ах, Саймон, ты простишь меня за ужасное поведение в домике Бенсонов?
– Ты была чертовски жестока. К счастью, я очень забывчивый человек. – И он привлек девушку к себе.
Он покрывал жаркими поцелуями ее губы, глаза, волосы, и это были поцелуи человека, охваченного таким глубоким и сильным чувством, что Джули, наслаждаясь его прикосновениями, никак не могла поверить, что все это происходит наяву. Его искусные ласки возбуждали ее все сильнее, создавая ощущения, о существовании которых она никогда не знала.
Внизу прозвучал гонг. Саймон проигнорировал его, но через минуту или две Джули сказала, задыхаясь: