Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба советской молодежи)
Шрифт:
– - Вот, подпишите акт, что вы отказываетесь идти в этап.
– - Дак я же, товарищ Начальник...
– - Либо вставайте на этап, либо подпишите, -- коротко звучит отвeт чекиста.
Послe нeкоторых пререканiй Ванька, видимо, подписывает.
– - А теперь вы, товарищи, подпишите... Формальность -- ничего не попишешь.
Двое спутников чекиста, очевидно, тоже подписывают.
– - Ну, вот и все, -- раздается среди молчанiя тот же ровный, сухой голос. Слышится шум свертываемой бумаги, 409 и потом внезапно тишина корридора и палат прорeзается гулким звуком выстрeла... Слышен глухой стон и опять тот же
– - Ну, теперь пойдем, товарищи... Засeданiе закрыто.
И трое людей мeрным шагом проходят по корридору обратно.
К палатe с блeдным лицом бeжит дежурный врач. Через нeсколько минут по корридору звучат ровные шаги санитаров с носилками, и прежняя тишина опять воцаряется в больницe Бутырскаго Изолятора ОГПУ...
Рeшенiе
Прошло еще мeсяца полтора без всяких новостей. Наконец, меня вызвали в канцелярiю и показали бумажку:
ВЫПИСКА
из протокола заседания Коллегии ОГПУ от 28 июля 1932:
С л у ш а л и:
Дело гр. Солоневича, Б. Л., No. 121343.
П о с т а н о в и л и:
Дело прекратить, гр. Солоневича, Б. Л., из под заключения освободить и отправить на место жительства.
Почти пять мeсяцев было вычтено из жизни неизвeстно почему и за что...
___
В тот же день, вечером в комнатe брата я твердо сказал:
– - Я согласен, Ваня. Бeжим. Здeсь нeт ни настоящаго, ни будущаго.
Побeг No. 1
Через два мeсяца небольшая группа туристов-охотников появилась в Карелiи, около водопада Кивач. Кто бы мог подумать, что эта веселая, дружная компанiя, в изобилiи снабженная всякими совeтскими "мандатами", готовится совершить ужасное, с точки зрeнiя совeтской власти, преступленiе -- бeжать из "родного пролетарскаго государства"? 410
Не торопясь, как полагается мирным путешественникам, мы проплыли на лодкe по рeкe Сунe, достигли большого, озера -- Суо-Ярви и там, оставив лодку в прибрежных камышах, направились по лeсу на запад, туда, гдe в 150 километрах была Финляндiя. Мы думали пройти этот путь в 5-7 дней, но, вопреки справкe Московской метереологической станцiи о сухом лeтe, оказалось, что послeднiе два мeсяца все время лили дожди и обширныя карельскiя болота, и рeчки оказались почти непроходимыми.
Больше 5 дней мучились мы в этих лeсах и болотах. Напряженiе послeдних мeсяцев не прошло даром для брата -- он разболeлся настолько серьезно, что продолжать трудный путь было невозможно. А до границы, желанной границы оставалось только 60 километров.
О том, чтобы оставить больного брата гдe-нибудь на дорогe и уйти самому, не могло быть и рeчи.
Мы рeшили вернуться обратно. С тяжелым чувством проигрыша мы вышли на дорогу, удачно инсценировали заблудившуюся и растерявшуюся компанiю и вернулись обратно.
– - На этот раз не удалось, -- весело сказал Юра, когда мы прieхали в Москву.
– - Ну и чорт с ним! А мы все равно, раньше или позже, -- но пройдем!.. Улыбнуться при неудачe -- первое дeло!..
Боб
С тяжелым сердцем возвращался я в Орел послe неудачи перваго побeга. Были опасенiя, что попытка побeга будет открыта и это вызовет соотвeтствующiя репрессiи. Да если бы все и обошлось благополучно, -впереди был год подготовки к новому побeгу, опять тысячи случайностей, опасности и риск.
Высунувшись из окна вагона, я перебирал в памяти причины неудачи
– - Да лопни мои глаза, если это не сам дядя Боб!
Боже мой, да этот знакомый звучный голос я узнал бы среди тысячи других! Живо обернувшись, я увидал нашего "боцмана" в натуральную величину, высокого, коренастаго, 411 с густой копной бeлокурых волос над круглым жизнерадостно улыбающимся лицом.
– - Вот так чертовщина. Вы -- Боб?
– - Я... я...
– - просiял боцман, схватывая меня в свои медвeжьи объятiя.
– - Вот это -- да!
– - восклицал он, радостно цeлуя меня.
– - Вот так встрeча!.. А то я смотрю, смотрю...
Через полчаса, когда мы устроились вмeстe в купэ вагона, Боб докладывал о судьбe севастопольцев.
– - Ну, с кого бы это начать?.. Ну, хоть бы с Лидiи Константиновны. Уeхала куда-то за Урал. На прощальной вечеринкe расплакалась, бeдалага. "Не могу, говорит, здeсь жить -- слишком больно вспоминать все старое"... Провожали мы ее на вокзал всей оравой, даже тихонечко спeли пeсенку герлей. Жалко ее -- хорошая она была -- как мать родная. Да что-ж -- уж такое теперь чортово время... Ничипор -- так тот всерьез поэтом стал. Так -- в два лица...
– - Как это в два лица?
– - Да вот: одни "поэзы" пишет для души, для себя -- и хорошiя, надо прямо сказать, "поэзы" -- и никто их, ясно, не печатает. А другiя для газет, для гонорара. Ну, знаете, о всяком там совeтском энтузiазмe, ударниках, пятилeтках и прочей халтурe. Читали, небось, -- оскомину все это набило... Талантливый парень, а вот, ходу никуда нeт. Он бы по газетной линiи легко себe карьеру сдeлал бы со своими способностями, но в партiю нужно поступить -- развe безпартiйному куда ход есть?
– - ну, а этого совeсть не позволяет. Так и бьется, бeдняга...
Григу больше повезло, хоть так и не добился он инженера -- вычистили его сперва из Комсомола, а потом и из ВУЗ'а, "как чуждый элемент". Разнюхали. А что-то нехорошее подмeтил я на душe у Грига -- словно пятна какого-то отмыть не может. Словно трещина гдe-то. Жаль парня... Ну кто еще? Тамару, конечно, из прiюта все-таки вычистили -- там теперь одни комсомолки работают. Ну, она в школы перешла по физкультурe. Опять с дeтьми возится. Володя с Олей давно уже не в фиктивном, а настоящем бракe. И волченок уже есть. Вeрно, уже и позабыл, что Тумановым звался, А ей-Богу, Борис Лукьянович, 412 хорошо это у нас с герлями повыходило. Вот, прошли вмeстe скаутскiе ряды в одной дружинe, смотришь -- симпатiя появилась, потом любовь и теперь глядите, какiя славныя пары -- любо-дорого посмотрeть.
– - Ну, а сами-то вы как живете?
– - Я-то?
– - Широкое лицо боцмана расплылось в улыбкe.
– - Чорт его знает, кручусь как-то, теперь техник-строитель. Тоже хотeл было в ВУЗ, да нашего брата не пущают. Нужна рекомендацiя общественных и партiйных организацiй, а тут, в Севастополe, каждая собака знает, что мы скаутами были. Нeту хода вверх. Ну, да что! Теперь и инженеру не так что-б очень сладко -- отвeтственность адовая: чуть что -- а подать сюда Ляпкина-Тяпкина! Ага, не досмотрeл, голубчик, а то и навредил, может быть? Тут тебe контр-революцiя экономическая и готова: пожалуйте бриться -- за ушко, да в лагерь. Нeт уж, Бог с ним! Может быть, лучше, что я не инженер.