Молодость века
Шрифт:
Все мы совершали ежедневную прогулку верхом и по городу, и по окрестным дорогам. Иногда жены сотрудников ездили в экипаже. Однажды я и Аркадий Баратов ехали верхом по Кандагарской дороге. Она была довольно оживлена днем и пустела к вечеру. Мы попали на нее уже после заката солнца. Вдоль дороги тянулись сады и огороды, отделенные от нее глиняной стеной в метр или полтора высотой; то и дело встречались мелкие предприятия по окраске шелка — материи разных цветов висели на веревках в несколько рядов.
Мы ехали о чем-то разговаривая. Вдруг грянул выстрел, и ухо «кушкинской» лошади окрасилось кровью. Под Баратовым шел великолепный карабаирский конь Ширин. Мы живо повернули лошадей и увидели человека в белой одежде и чалме,
Перескочив через стену, мы помчались по довольно длинному огороду. Но на нем были разбросаны шалаши и хибарки. В вечерних сумерках человек с ружьем пропал, точно сквозь землю провалился.
Случаи, подобные этому, имели место и в дальнейшем. Но мы не придавали им никакого значения и никому о них не заявляли.
Дипкурьерская связь с Кушкой почти прервалась. Между тем Энвер-паша из афганских перебежчиков создал ударный полк под командованием турецкого офицера Хасан-бея, полностью вооруженный английскими одиннадцатизарядными винтовками.
В Кара Су он созвал съезд мулл, ишанов и курбашей. Съезд вынес несколько постановлений. Правоверным было запрещено принимать красноармейцев в свои дома, а также продавать им продукты или фураж. В каждый район направлялся главнокомандующий. Все способные носить оружие подлежали включению в басмаческие шайки. Непокорных ожидало наказание смертной казнью. Бывшие хакимы, беки и чиновники эмирата назначались на различные посты.
Поначалу Энвер-паша всерьез думал, что дело у него идет на лад. В письме, написанном на английском языке, он сообщал одному британскому агенту:
«Сражения с русскими войсками продолжаются успешно для нас. Локайские дела к востоку от реки Вахш по справедливости хороши очень. Я прошу вас прислать мне этих 500 человек с некоторым количеством пулеметов… Пришлите мне, пожалуйста, патронов к винтовкам Дисермент (английские одиннадцатизарядные) и для новых русских ружей (трехлинейных). Я думаю, что русские не будут мне скоро помехой. Ваш Энвер».
Английские агенты снабжали Энвера оружием, обмундированием. Сам он располагал большими деньгами в русском золоте, в афганских рупиях и персидских туманах, выплачивая жалованье своим аскерам, подкупая нужных людей и закупая необходимое.
Английский агент писал ему:
«Я получил ваше письмо и 30 тысяч рублей для того, чтобы заготовить одежду на 1200 солдат и 50 офицеров, и приложу все усилия для выполнения этого. Сообщите мне положение русских и вас самих».
Для вскрытия нарыва надо, чтобы он созрел.
В деле с Энвером требовалась некоторая выдержка. Следовало установить местоположение его главных сил, а также и основные направления, по которым они будут двигаться. Необходимо было взять на учет всех людей, от руководителей до рядовых, которые его поддерживали. Лихорадочная деятельность английской агентуры мешала ей соблюдать обычные правила конспирации. Это давало возможность выявить ее лучше.
Весной 1922 года командование Туркестанского фронта создало Бухарскую группу войск в составе 5-го Туркестанского стрелкового полка, 1-го Алайского и 2-го Гиссарского краснознаменных кавалерийских полков, 1-й Отдельной Туркестанской кавалерийской бригады, 12-го Туркестанского стрелкового полка, Сводного мусульманского кавалерийского полка. Был усилен гарнизон крепости Кушка, приняты некоторые другие меры вдоль границы, чтобы не допускать перехода крупных банд с территории Афганистана.
Главнокомандующий вооруженными силами Советской республики Сергей Сергеевич Каменев посетил Кушку. После этого он выехал в Бухару для общего руководства военными действиями.
Афганское правительство сделало в свою очередь все возможное, чтобы энверовская авантюра не повлияла на его дружеские отношения с Советским государством. В частности,
«Нам стало известно, что вы тайно переправились в некоторых местах через Дарью и присоединились к басмачам… Так как великие государства Россия, Афганистан, Бухара имеют старинную дружбу, то вам настоящим объявляется, что в течение 20 дней все переправившиеся через Дарью должны возвратиться в Афганистан, и тогда они получат прощение, имущество и жизни их будут им оставлены. Если же в течение 20 дней не явятся, то имущество, которое находится здесь, будет отобрано в казну, и жизни их будет грозить опасность, так как они будут судиться, как солдаты, за неисполнение приказа.
Подлинное настоящее объявление украшено благословенной подписью господина военного министра Афганистана».
В итоге двухмесячных боев, в которых советские войска проявили удивительное мужество и высокое мастерство, все отряды Энвер-паши были разбиты, а сам он с остатками своих главных сил укрылся восточнее Бальджуана, в долине горной реки между Вахшским и Дарвазским хребтами.
Специальная маневренная группа наших войск окружила его в этом районе, и 4 августа Энвер-паша был убит в бою.
ПРОЩАНИЕ С АФГАНИСТАНОМ
В конце августа 1922 года я в последний раз поднялся по каменным ступеням на крышу дворца «Баги-Шахи». Передо мной, как на ладони, лежал Герат. Восемь минаретов, построенных Тамерланом, выложенных мозаикой, равной которой нет в мире, пятьсот лет отражают солнце на своей эмалевой поверхности. Рядом с ними, посреди зелени кедров, белеет мрамор ограды, окружающей могилу великого поэта Джами. От «Баги-Шахи» длинная дорога, прозванная в шутку «Елисейскими полями», ведет к старинной крепости, заключающей в себе базар, дворцы, канцелярии и казармы. Необозримое пространство вокруг испещрено белыми квадратами плоских крыш, утопающих в садах. На фоне синего неба сверкают вершины далеких снежных гор.
Огромное, величественное здание мечети «Джума Масджид», построенное Гиас-уд-Дином, выделяется своими куполами, минаретами и арками. Все ее галереи покрыты изумительными глазированными плитками зеленых и голубых цветов с арабскими надписями. В центральной галерее находится гигантский бронзовый котел, сделанный в эпоху Тимура. Здесь в правление Шахруха (1405—1447) и после него, при султане Байкара (1469—1506), помещалась академия книгоиздания, каллиграфии и искусства миниатюры, руководителем которой был великий художник-миниатюрист Бехзад. Если заглянуть на север, то в роще гигантских сосен, как бы охраняемая ими, находится «Газаргах Шариф» — усыпальница знаменитого богослова и философа Хазрата Ходжи Абдулы Ансари. Гигантское прямоугольное здание с высокой аркой отделано внутри сверху донизу редкими по красоте глазированными плитками с рисунками сложных орнаментов и цветов в стиле «хафтакалям». Эти рисунки создавали китайские, арабские и персидские художники. Наконец, виднеется еще одно куполообразное здание, облицованное снаружи плитками бирюзового цвета и белым мрамором, с высеченными надписями из корана. Это гробница Гохар Шад Аги — легендарной красавицы, жены султана Шахруха.
Самое здание дворца «Баги-Шахи» отделено от окружающего мира высокой крепостной стеной и густой зеленью парка. Когда-то Джами пел здесь свои стихи, восхищая посла Венецианской республики Амвросия Контарини, направлявшегося в Тэбриз к персидскому государю Узун-Гассану Белобаранному…
Я сошел вниз. Во дворе я увидел Льва Никулина и других товарищей, тоже собравшихся в путь. Все мы — состав генерального консульства РСФСР — возвращались на родину, где нас ожидали другие назначения. Незадолго до этого отправились в путь и товарищи из полномочного представительства в Кабуле.