Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества

Лукач Георг

При этом вовсе не в узком, "экономическом" смысле. Более того, философия культуры Гегеля основывается на том, что лишь новое время, современное буржуазное общество сформировали ту индивидуальность человека, благодаря которой мы обнаруживаем превосходство современного этапа развития в любой области человеческой культуры над античностью с ее великолепием политической и культурной жизни. И эта новая индивидуальность в концепции Гегеля не результат природного развития, не нечто "органическое", как полагали романтики, жестко противопоставлявшие эту "органичность" индивидуальности разрушительным и разлагающим влиянием капиталистического развития. Как раз наоборот: для Гегеля эта индивидуальность является неизбежным, необходимым результатом именно такого развития, — выражаясь философски, необходимым результатом прогрессирующего и достигающего своего апогея в современном буржуазном обществе "самоотчуждения" человека.

Поэтому

противоречие в философии культуры Гегеля не имеет ничего общего с антикапитализмом романтизма. Противоречие в концепции Гегеля намного более глубокое, оно состоит и утверждении необходимости и прогрессивности экономического развития, ведущего к капитализму со всеми его страшными последствиями, на которые Гегель никогда не закрывал глаза (вспомним гегелевское изложение феномена бедности и богатства при капитализме), и одновременно оно связано со страстной борьбой против унижения, деградации и развращения человека, которые неизбежно приносит с собой этот путь развития.

Выявление этих противоречий в произведениях Гегеля является одновременно диалектическим продолжением и развитием той критики капиталистического разделения труда и его последствий в культуре, которую мы находим у великих английских экономистов Просвещения, в особенности у Фергюссона и Адама Смита. Культ античности, господствовавший от Возрождения и до наполеоновских времен, возвышение ее в ранг идеала по существу покоятся на неразрешимости противоречия капиталистического развития. Все утопические стремления возродить античность в сфере политики, искусства и культуры связаны с надеждой преодолеть это противоречие современной жизни, остановить уничтожение человека в результате развития человеческих производительных сил.

Величие Рикардо как экономиста покоится именно на том, что он с железной последовательностью игнорировал это противоречие. Он констатировал все факты, в которых это противоречие находило свое отражение, однако твердо держался того мнения, что прогрессивность развития материальных производительных сил должна пробивать себе дорогу сквозь все эти противоречия. И они действительно пробивают себе дорогу, в этом Рикардо был прав, однако прогрессивность реализуется при социализме, а не при капитализме, и в этом — историческое заблуждение Рикардо. Вместе с тем ясно видно, что Рикардо, если бы он не придерживался столь твердо своего заблуждения, никогда бы не добился той силы своего мышления, которая указывает дорогу в будущее, так и не угаданное им.

Гегель подходит к этому противоречию с противоположной, культурно-философской стороны. Это, разумеется, не меняет ничего в том, что в его мышлении так же, как и у Рикардо, переплетается истина с заблуждением. Различия следует искать в понимании античности, которая превосходит современность. Это положение достаточно рельефно выразил Фергюссон: "Если претензии на одинаковое право и одинаковую свободу для всех должны заключаться в том, что каждый должен быть низведен до состояния рабов или наемников, то мы останемся народом илотов и среди нас не будет ни одного свободного гражданина" [3] . Такова же философско-историческая концепция молодого Гегеля. И его значимость как мыслителя состоит именно в том, что он, как мы уже видели, несмотря на такую оценку античности, несмотря на признание того, что капиталистическое общество является таковым, каковым оно есть в действительности, все же со времен франкфуртского кризиса твердо придерживается мнения, что античность безвозвратно прошла, что она перестала быть образцом развития человечества и что развитие человечества достигло своего апогея благодаря развитию своих производительных сил, благодаря капитализму. Теперь этот апогей выражается, по Гегелю, в своей трагической диалектической противоречивости, в ничтожестве центральной фигуры этого развития — буржуа.

3

Fergusons Abhandlung tiber die Geschichle der biirgerlicheD Gesellschaft. Jena, 1904. S. 261.

"Трагедией нравственности" называется у Гегеля один раздел в его работе о естественном праве, причем раздел довольно темный. Последний непосредственно примыкает к уже рассмотренным нами суждениям Гегеля относительно необходимости возникновения капиталистического общества и его исторической прогрессивности по сравнению с античностью. В немногих замечаниях этого раздела Гегель пытается обобщить уже кратко обрисованное нами противоречие в культуре капитализма, и делает он это в такой форме, что этот вопрос подается в виде вечной противоположности в развитии человечества, при этом в известной мере лишая противоречие его историчности, хотя он четко различает решение этого вопроса в античности и в современности.

Изложение этих мыслей является наиболее темным в сочинениях молодого

Гегеля. Здесь прямо бросается в глаза чрезмерная идеалистичность в самых различных отношениях. Прежде всего, как уже было отмечено, специфически современный конфликт объявляется вечным. "Раздвоение" человека на буржуа и гражданина оказывается вечной коллизией духа с самим собой, положенной и снятой в трагедии. Чтобы реализовать увековечивание этого конфликта, Гегель мистифицирует жизнь буржуа, определив ее как "природную", "подземную". Гражданская же сторона человека, наоборот, торжествует над этим "подземным", оказываясь все же связанным с ним "лучом света". "Раздвоенная природа" духа — это вечное полагание и снятие противоречия составляет "трагедию в нравственном". "Это не что иное, как представление трагедии в сфере нравственности, трагедии, которую абсолютное разыгрывает с самим собой, — оно вечно порождает себя и объективность, передает тем самым себя в этом своем образе страданию и смерти, а затем возносится из праха в сферу прекрасного. Божественное непосредственно имеет в своем образе и объективности двойственную природу, и его жизнь есть абсолютное единство этих природ" [4] .

4

Гегель. Политические произведения. С. 242.

По Гегелю, должно существовать решение вопреки трагедии, и пожалуй, благодаря трагедии. Вечно не только противоречие, но и его снятие. Необходимой кульминацией объективного идеализма в субъект-объектном тождестве является, с одной стороны, мистифицированная мыслительная форма снятия (также реально но могущих быть снятыми) противоречий; с другой стороны, философское конструирование, невозможное без кульминации в этом субъект-объектном тождестве, вынуждает к такому решению: в духе все противоречия должны быть сняты, хотя мы и знаем, что у Гегеля снятие в большей степени имеет своей целью сам процесс "снимания", чем состояние снятости.

Мы уже знаем теперь общественное содержание снятия противоречия — это исторически различное по своему характеру "обуздание" экономики государством, ее подчинение интересам полностью раскрывшего свои способности и истинно общественного человека. По мнению Гегеля, "трагедия в нравственном" исторически разыгрывается в разнообразных формах. Античное решение на основе красоты должно было потерпеть крушение. Для своего же времени Гегель полагает, что "великий знаток государства… [пребывает] в Париже" [5] , он и найдет новое решение: капитализм кажется ему материальным базисом, служителем нового героического периода. Здесь наполеоновские иллюзии сливаются воедино с идеалистической диалектикой, образуя своеобразное органическое единство. Этой формой разрешения противоречий и завершается период эволюции молодого Гегеля. Мы уже увидели, как крушение его надежд на возрождение античности привело его к кризису франкфуртского периода. Эти новые надежды, нашедшие свое патетическое выражение в "Феноменологии духа", после поражения Наполеона потерпят, в свою очередь, новое крушение и приведут к тому, что Гегелю придется довольствоваться после глубокого разочарования окончательно утвердившейся прозой капитализма. Однако с предметно-содержательной точки зрения это снятое лишь иллюзорно противоречие навсегда остается центральной проблемой гегелевского понимания культуры капитализма.

5

Hegel an Niethammer. 29.VIII 1807 // Briefe von und an Hegel. Leipzig,

В своем сочинении о естественном праве Гегель дополняет изложение трагедии неким комическим решением проблемы. И здесь античность и современность дают различные решения, античность и в этом случае сияет удивительными оттенками красоты, хотя она безвозвратно канула в прошлое, актуальная же задача современности — выявление прозаического полагания и решения современных конфликтов в комедии. Эта "комедия в нравственном" выражается в мелочности и смехотворности обыденной жизни буржуа перед величавым фоном действительных деяний мирового духа в противоположность субъективной серьезности, субъективной важности этих конфликтов в самой жизни. "На другой же стороне находится другая комедия — ее перипетии лишены судьбы и истинной борьбы потому, что сама нравственная природа здесь пленена судьбой. Завязка здесь основана не на шутливых противоположностях, а на противоположностях, серьезных для данного нравственного стремления, хотя и смешных для зрителя; выход находят в аффектации характеров и в абсолютности, которая постоянно оказывается обманутой и отвергнутой" [6] .

6

Гегель. Политические произведения. С. 245.