Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества

Лукач Георг

Кратко рассмотрим важнейшие высказывания Гегеля, касающиеся этой новой периодизации современной эпохи. Он называет возрождение наук, расцвет изящных искусств, открытие Америки и пути в Ост-Индию "утренней зарею, которая после долгих бурь впервые опять предвещает прекрасный день". Но все преображающим результатом этого периода является Реформация: "Сперва мы должны рассмотреть реформацию как таковую, все преображающее солнце, взошедшее после вышеупомянутой утренней зари л конце средних веков…" [12] .

12

Гегель. Соч. Т. VIII. С. 385.

То, что этот образ, как всегда у Гегеля, является не просто образом, а чувственно наглядным выражением существенных мыслей, показывает его подробное описание того исторического изменения, которое совершается в Реформации, а именно в ее лютеровской форме: "Для

лютеран истина не есть готовый предмет, но сам субъект должен сделаться истинным, отказываясь от своего частного содержания ради субстанциальной истины и усваивая себе эту истину… Благодаря этому развертывается последнее знамя, вокруг которого собираются народы, знамя свободного духа, который есть при себе самом, а именно в истине, и только в ней он есть при себе самом. Это и есть то знамя, под которым мы служим и которое мы несем. Начавшаяся с тех пор эпоха, продолжающаяся и теперь, не имела и не имеет иной задачи кроме осуществления этого принципа в мире, причем примирение в себе и истина становятся и объективными по форме" [13] .

13

Там же. С. 388–389.

Мы уже подчеркивали, что общеметодологическое понимание Гегелем способа осуществления, самополагания идеи в исторической реальности не изменилось. У позднего Гегеля изменилась конкретная оценка того, где и когда реально происходит решающий поворот в истории Нового времени. С методологической точки зрения его трактовка возникновения Нового времени, его характера как "простого понятия", которое постепенно конкретизируется, распадается на моменты и пронизывает всю действительность, осталась неизменной. Изменилось лишь одно — поздний Гегель связывает реализацию этого момента не с современной ему эпохой, а с эпохой Реформации. "Это примирение государства и церкви наступило для себя непосредственно. Еще не происходит преобразования государства, системы прав, потому что то, что в себе справедливо, сперва должно быть найдено мышлением. Законы свободы еще должны развиться в систему того, что в себе и для себя справедливо. Дух еще не сразу после реформации выступает в этой законченности, потому что она сперва ограничивается непосредственными изменениями, например уничтожением монастырей, епископств и т. д. Примирение бога с миром сначала выражалось еще в абстрактной форме, но еще не в системе нравственного мира" [14] .

14

Там же. С. 394–395.

Мы думаем, что всем очевидно методологическое тождество этих описаний существа появившейся новой идеи, ее абстрактного, неразвитого характера, односторонность которого приводит к распаду, с рассуждениями из "Феноменологии духа". Но для такого исторически конкретного и методологически последовательного мыслителя, каким является Гегель, существенно различно, оказывается ли идея простой по своему характеру в период возникновения самой философии, или же философия приобретает такого рода характер спустя три столетия после всемирно-исторического переворота, после того, как идея пронизывает собою все области человеческой жизни и мысли. Сравнение философии с "совой Минервы", вылетающей лишь ночью, является необходимым следствием конкретного философско-исторического понимания нового времени, берущее свое начало в качестве простой действительности уже в Реформации, которая, по словам Гегеля, не имеет никакой иной задачи, кроме как утвердить идею в жизни и освоить с помощью нее все области общественной жизни.

Конечно, и позднее, в "Философии истории" Гегеля, французская революция также оценивается чрезвычайно положительно. Хотя эта оценка хорошо известна и часто цитируется, мы все же хотим ее привести, причем анализ этой оценки и других высказываний Гегеля, дополняющих и конкретизирующих ее, недвусмысленно и ясно показывает, что высокая оценка французской революции осталась неизменной, а она является основополагающей для периодизации философии истории позднего Гегеля, согласно которой современная эпоха начинается с Реформации, а все последующее развитие влечет за собой лишь ее конкретизацию и развертывание, но не может создать ничего принципиально нового. Гегель говорит о французской революции: "С тех пор как солнце находится на небе и планеты обращаются вокруг него, не было видано, чтобы человек стал на голову, т. е. опирался на свои мысли и строил действительность соответственно им. Анаксагор впервые сказал, что (ум) управляет миром, но лишь теперь человек признал, что мысль должна управлять духовной действительностью. Таким образом, это был великолепный восход солнца. Все мыслящие существа праздновали эту эпоху. В то время господствовало возвышенное, трогательное чувство, мир был охвачен энтузиазмом, как будто лишь теперь наступило действительное примирение божественного с миром" [15] .

15

Там

же. С. 413–414.

Подчеркивая эти слова, мы хотим обратить внимание читателя на то, что Гегель делает здесь определенные стилистические оговорки. Он намекает, что люди были охвачены субъективной верой, энтузиазмом в осуществлении совершенно нового поворота в историческом процессе, однако этот поворот объективно уже осуществился в эпоху Реформации. Но если детальнее исследовать содержание этого переворота, то мы найдем в нем то же самое содержание, которое Гегель выявил, характеризуя Реформацию. При оценке цитат из лекций Гегеля мы сталкиваемся с одной трудностью — нам неизвестно точно, когда эти высказывания были сделаны. Эти книги были составлены его учениками либо из собственных конспектов Гегеля, либо из записей слушателей его лекций. В последнем случае было точно известно время их записей, в первом же случае никто не исследовал время написания Гегелем своих конспектов. Его ученики создали из совершенно различных по времени материалов единый текст, не думая о том, что между отдельными, выбранными ими высказываниями Гегеля существует временной разрыв от десяти до двадцати лет. Коль скоро мы не знаем различных "временных слоев" в этих лекциях, мы должны быть очень осторожны, когда пытаемся сделать из них определенные выводы относительно развития взглядов Гегеля.

Однако наша задача не заключается в том, чтобы провести различие между отдельными этапами в развитии взглядов позднего Гегеля. Мы стремимся выявить на основе анализа поздних собственных текстов Гегеля, в датировке которых не существует каких-либо сомнений, определенную линию развития его взглядов и обосновать наше понимание их. Поэтому мы полагаем, что вполне достаточно указать на общую противоположность между философско-исторической периодизацией Гегеля в иенский период и в период после низвержения Наполеона. Для этого нам кажется вполне убедительным привести ряд мест из этих лекций, хотя мы и не знаем точно, к какому периоду относятся те или иные высказывания Гегеля.

Основная мысль лекций по философии истории состоит в том, что такой социально-государственный переворот, каким является французская революция, был возможен и необходим лишь в странах, в которых не победила Реформация. Гегель неоднократно высказывает эту мысль с полной ясностью. Он принимает в качестве исходного пункта то, что начавшееся с французской революции движение в романских странах, где господствовал католицизм, не приводит к застою, что реакция и революция неотделимы друг от друга при соответствующем быстром темпе исторического развития. Гегель видит причину этого беспокойного движения в том, что эти страны остались католическими. "Таким образом, абстракция либерализма из Франции обошла кругом весь романский мир, но вследствие религиозного рабства этот мир остался скованным политическим гнетом. Дело в том, что принцип, исходящий из того, что оковы могут быть сброшены с права и свободы без освобождения совести, что революция возможна без реформации, ошибочен" [16] .

16

Там же. С. 418–419.

Этот взгляд вытекает из того, что Гегель, перечисляя причины, приведшие к французской революции, считает главной и решающей причиной то, "что оно (правительство. — Д. Л.) было католическим, и следовательно, понятие свободы, разум законов не признавались последним абсолютным обязательством, так как святое и религиозная совесть были отделены от них" [17] .

В противовес этому Гегель дает объяснение того, почему в Германии не была осуществлена революция, аналогичная французской революции, почему революция не была здесь безусловно необходимой. "В Германии все в светских делах уже было улучшено благодаря Реформации… Следовательно, принцип мышления уже был в значительной степени удовлетворен, и протестантский мир сознавал, что в вышеуказанном примирении заключается принцип, из которого вытекает дальнейшее развитие права" [18] .

17

Там же. С. 413.

18

Там же. С. 411–412.

Революция типа французской революции, следовательно, рассматривается в позднейшей философии истории Гегеля как тщетная попытка народов достичь мирскими путями того примирения разума с действительностью, которое осуществлено в Германии Реформацией. Все же конкретные формы позитивной религии получают в философии истории Гегеля ту роль и значение, которых они не имели в иенский период. То, какова методологическая и философско-историческая функция религии в "Феноменологии", мы раскроем более подробно позднее. Здесь же мы должны прежде всего подчеркнуть, что в "Феноменологии" речь идет о религии вообще и соответственно о христианской религии в целом.