Молодые львы
Шрифт:
– Переходи к тому окну! – крикнул Рикетт, свирепо указывая на другое окно. – Быстрее, черт тебя побери! Фрицы приближаются…
Не думая об опасности, Рикетт встал во весь рост и, уперев винтовку в бедро, стрелял короткими очередями; его руки и плечи дрожали в такт стрельбе.
«Сейчас, – хитро подумал Ной, – он не смотрит. Я заберусь под кровать, и никто меня не найдет».
Бернекер находился у другого окна, он стрелял и громко звал Ноя.
Ной бросил последний взгляд на кровать. Она была такая прохладная и опрятная, совсем как дома. Распятие, висевшее над кроватью, неожиданно сорвалось со стены,
Ной перебежал к окну и пригнулся рядом с Бернекером. Не целясь, он дважды выстрелил в окно. Потом он присмотрелся. Серые фигурки небольшими группами, пригибаясь, с бешеной скоростью неслись по направлению к дому.
«Эх, разве так атакуют, разве можно сбиваться всем в одну кучу…» – думал Ной, прицеливаясь (помни: целиться в середину мишени, держать ровную мушку, и тогда даже слепой ревматик не промахнется) и стреляя в сгрудившиеся фигурки. Он стрелял и стрелял. Рикетт стрелял из другого окна. Рядом с Ноем стрелял Бернекер; тщательно прицеливаясь и затаив дыхание, он спокойно нажимал на спусковой крючок. Ной услышал резкий скулящий крик. «Кто бы это мог кричать?» – мелькнуло у него в голове. Прошло некоторое время, пока он понял, что кричит сам. Тогда он замолчал.
Снизу, с первого этажа, тоже слышалась интенсивная стрельба. Серые фигуры падали и поднимались, ползли и снова падали. Три немца подползли совсем близко и пустили в ход ручные гранаты, однако они не долетели до окна и разорвались у стены дома, не причинив никакого вреда. Рикетт подстрелил всех троих одной очередью.
Остальные серые фигурки, казалось, застыли на месте. На мгновенье наступила тишина, неподвижные, как бы задумавшиеся над чем-то фигуры замерли посреди двора. Потом они повернули и побежали прочь.
Ной с удивлением наблюдал за ними. Ему никогда не приходило в голову, что они могут не добежать до дома.
– Давай, давай! – кричал Рикетт, судорожно перезаряжая винтовку. – Бей фрицев! Бей их!
Ной взял себя в руки и тщательно прицелился в одного из вражеских солдат, бежавшего как-то странно, неуклюже прихрамывая. Сумка с противогазом била его по бедру, винтовку он отбросил в сторону. Ной зажмурился и в тот момент, когда солдат заворачивал за сарай, мягко нажал на спусковой крючок, чувствуя тепло металла под пальцем. Солдат неуклюже взмахнул руками и упал. Он больше не двигался.
– Так их, Аккерман, так их! – радостно закричал Рикетт. Он был снова у окна. – Вот как надо действовать!
Проход между сараями опустел, если не считать серых фигур, которые больше уже не двигались.
– Они отступили, – тупо сказал Ной. – Их больше там нет. – Тут он почувствовал, как что-то мокрое прильнуло к его щеке. Это Бернекер целовал его. Он плакал, смеялся и целовал Ноя.
– Ложись! – закричал Рикетт. – Прочь от окна!
Они нырнули вниз. Через какую-то долю секунды над их головами послышался свист. Пули застучали по стене, ниже «Нормандии».
«Очень мило со стороны Рикетта, – спокойно подумал Ной, – просто удивительно».
Открылась дверь, и вошел лейтенант Грин. У него были воспаленные, красные глаза, а челюсть, казалось, отвисла от усталости. Он медленно, со вздохом сел на кровать и положил руки между колен. Грин медленно раскачивался взад и вперед, и Ной боялся, что он вот-вот упадет на
– Мы остановили их, лейтенант, – радостно закричал Рикетт. – Мы здорово им всыпали. Так им, собакам, и надо.
– Да, – сказал лейтенант Грин своим пискливым голосом, – мы хорошо поработали. У вас никого здесь не задело?
– Нет, в этой комнате никого, – ухмыльнулся Рикетт. – Здесь у нас бывалые ребята!
– А в другой комнате Моррисон и Сили, – устало сказал Грин. – А там, внизу, Фаину прострелили грудь.
Ной вспомнил, как Фаин, огромный детина с бычьей шеей, говорил ему в госпитальной палате во Флориде: «Война не будет длиться вечно, и потом ты сможешь подобрать себе друзей по вкусу…»
– Однако… – Грин внезапно оживился, словно готовясь произнести речь. – Однако… – Он мутными глазами обвел комнату. – Ведь это «Нормандия»? – спросил он.
– Да, «Нормандия», – ответил Ной.
Грин глупо улыбнулся.
– Я, пожалуй, закажу на нее билет, – сострил он.
Никто, однако, не засмеялся.
– Между прочим, – сказал Грин, протирая глаза, – когда стемнеет, попытаемся отсюда прорваться. Внизу почти не осталось патронов, и, если они опять полезут, мы погибли. Они сделают из нас жаркое с подливкой, – добавил он тихо. – Как стемнеет, действуйте самостоятельно. По два, по три, по два, по три, – визгливо пропел он, – рота будет выходить группами по два-три человека.
– Лейтенант, это приказ капитана Колклафа? – спросил Рикетт, все еще стоявший у окна, откуда он, чуть высунувшись, вел наблюдение.
– Это приказ лейтенанта Грина, – ответил лейтенант. Он хихикнул, но тут же опомнился и снова придал своему лицу строгое выражение. – Я принял командование, – объявил он официальным тоном.
– Разве капитан убит? – спросил Рикетт.
– Не совсем так, – ответил Грин. Он вдруг повалился на белое покрывало и закрыл глаза, но продолжал говорить. – Капитан временно ушел в отставку. Он будет готов к вторжению в будущем году. – Грин снова хихикнул. Он продолжал лежать с закрытыми глазами на неровной перине. Затем он внезапно вскочил на ноги. – Вы что-нибудь слышали? – спросил он возбужденно.
– Нет, – ответил Рикетт.
– Танки, – сказал Грин. – Если до наступления темноты они пустят в ход танки, жаркое с подливкой обеспечено.
– У нас есть «базука» и два снаряда, – сказал Рикетт.
– Не смеши меня. – Грин отвернулся и стал глядеть на «Нормандию». – Один мой приятель как-то плавал на «Нормандии», – сказал он. – Он был страховым агентом из Нового Орлеана в Луизиане. Между Шербуром и Амброзским маяком его по очереди обработали три бабы… Обязательно, – серьезно добавил он, – пустите в ход «базуку». Ведь она именно для этого и предназначена, не так ли? – Он опустился на четвереньки и пополз к окну. Потом осторожно приподнялся и выглянул наружу. – Я вижу четырнадцать убитых фрицев. Как вы думаете, что затевают оставшиеся в живых? – Он горестно покачал головой и отполз от окна. Ухватившись за ногу Ноя; лейтенант медленно поднялся. – Целая рота, – оказал он, и в его голосе прозвучало удивление, – целая рота погибла за один день. За один день боя. Невероятно, а? Вы, конечно, думаете, что это можно было предотвратить, да? Помните же, как только стемнеет, действуйте самостоятельно и постарайтесь прорваться к своим. Желаю удачи.