Молодые львы
Шрифт:
– Что за нелепость! – воскликнул майор, но уже неуверенно.
– Имейте в виду, – продолжал Гарденбург, – что впереди заградительный пункт, который имеет распоряжение конфисковывать весь итальянский транспорт и, если нужно, силой. Вам придется там объяснить, что делают три строевых офицера в такой момент так далеко от своих частей. Вам также придется объяснить, почему вы взяли на себя смелость игнорировать особое распоряжение генерала Айгнера, командующего всеми войсками в этом районе.
Он холодно уставился на майора. Тот поднял руку
– Furi! [46] – приказал он по-итальянски, открывая переднюю дверцу. – Выходите, водитель останется. – Сидевший рядом с водителем солдат умоляюще поглядел на офицеров, но они, избегая его взгляда, с тревогой смотрели на майора, следовавшего за Гарденбургом.
46
быстрее! (итал.)
Гарденбург похлопал по руке солдата, сидевшего рядом с шофером.
– Furi, – спокойно повторил он.
Солдат вытер лицо и, глядя под ноги, вышел из машины, с несчастным видом встав около майора. Они были удивительно одинаковые, эти два итальянца, кроткие, смуглые, встревоженные, красивые и совсем непохожие на военных.
– Теперь, – Гарденбург недвусмысленным жестом пригласил двух других офицеров, – вы, господа…
Оба офицера взглянули на майора, один из них быстро заговорил по-итальянски. Майор вздохнул и ответил тремя словами. Офицеры вышли из машины и встали рядом с майором.
– Унтер-офицер, – позвал Гарденбург, не оборачиваясь.
Христиан подошел и встал по стойке смирно.
– Освободите багажник машины, – приказал Гарденбург, – отдайте этим господам все их личное имущество.
Христиан заглянул в багажник: там были жестяные банки с водой, три бутылки кьянти и две коробки с продовольствием. Методично, одну за другой, он достал бутылки и коробки и поставил их к ногам майора на обочину дороги. Все три офицера мрачно смотрели, как выгружают их вещи на песок пустыни.
Христиан нерешительно дотронулся до жестянок с водой и спросил:
– Воду тоже, лейтенант?
– Воду тоже, – не колеблясь ответил Гарденбург.
Христиан поставил жестянки с водой около коробок с продовольствием.
Гарденбург подошел к задней части машины, где были привьючены скатанные в рулоны постельные принадлежности, достал нож и тремя быстрыми взмахами перерезал кожаные ремни. Брезентовые рулоны развернулись и упали в пыль. Один из офицеров с раздражением заговорил по-итальянски, но майор резким движением руки заставил его замолчать. Вытянувшись перед Гарденбургом, майор сказал но-немецки:
– Я требую расписку на машину.
– Вполне
– Так вас устроит? – спросил он и не спеша, отчетливо прочитал вслух: «Получена от майора такого-то»… я оставляю пустое место, майор, вы его заполните на досуге… «одна штабная машина „фиат“ с водителем. Реквизирована по приказу генерала Айгнера. Подпись: лейтенант Зигфрид Гарденбург».
Майор выхватил бумагу и внимательно прочел ее. Затем размахивая ею, громко заявил:
– Я предъявлю ее в должном месте и в должное время.
– Пожалуйста, – согласился Гарденбург и уселся на заднее сиденье. – Унтер-офицер, садитесь сюда, – приказал он.
Христиан сел в машину рядом с лейтенантом. Сиденье было обито красивой рыжевато-коричневой кожей; в машине пахло вином и туалетной водой. Христиан бесстрастно смотрел вперед на загорелую бронзовую шею водителя. Гарденбург перегнулся через Христиана и захлопнул дверцу.
– Avanti [47] , – спокойно сказал он водителю.
47
вперед (итал.)
Спина водителя на мгновение напряглась, и Христиан заметил, как по его голой шее разлилась краска. Водитель осторожно включил скорость. Гарденбург отдал честь, все три офицера один за другим ответили на приветствие, а солдат, казалось, был настолько ошеломлен, что не мог даже поднять руку.
Машина плавно двинулась вперед, и над небольшой кучкой людей, оставшихся на обочине дороги, взвилась пыль. Христиана так и подмывало обернуться, но Гарденбург резко сжал его руку.
– Не смотри! – бросил он.
Христиан старался расслабить свои напряженные мышцы. Он ждал выстрелов, но их не последовало. Он взглянул на Гарденбурга. На лице лейтенанта играла легкая, холодная улыбка. «Он наслаждается всем этим, – с удивлением подумал Христиан. – Несмотря на все свои раны, на брошенную роту, не зная, что его ждет впереди, он наслаждается этим моментом, смакует его, испытывает истинное удовольствие». Христиан тоже улыбнулся, глубже опускаясь в мягкое кожаное сиденье и с наслаждением распрямляя уставшие члены.
– А что, если бы они отказались отдать машину? – спустя некоторое время спросил он.
Гарденбург улыбнулся, полузакрыв веки от чувственного удовольствия.
– Они убили бы меня, вот и все.
Христиан серьезно кивнул головой.
– А воду, – спросил он, – зачем вы оставили им воду?
– О! Это было бы слишком, – ответил он, посмеиваясь и удобнее усаживаясь на роскошном кожаном сиденье.
– Как вы думаете, что с ними будет? – спросил Христиан.
Гарденбург небрежно пожал плечами.