Молодые невольники
Шрифт:
Узнав, что крумэн говорит по-арабски и до сих пор скрывал это, арабы страшно разозлились и жестоко избили его, наградив предварительно целым градом ругательств; затем они развязали невольников и поставили их во главе каравана. Двое людей, нанятые для присмотра за невольниками, следовали за ними по пятам.
Поздно ночью путешественники подошли к высокой стене, окружавшей небольшой городок.
Пропустив вперед невольников, арабские купцы вошли последними, и, сделав нужные распоряжения о размещении невольников на ночь и приказав дать
Невольникам подан был сытный ужин, состоявший, впрочем, из одних только ячменных лепешек и молока; затем их отвели в большой хлев, где они провели часть ночи, все время сражаясь с насекомыми.
Никогда еще ни одному из них не приходилось проводить ночь в помещении, где была бы такая масса насекомых, обладавших к тому же самым ненасытным аппетитом.
Кончилось, однако, это тем, что они все-таки заснули, устав телом и душою, и на другой день проснулись уже тогда, когда арабы принесли им завтрак.
Солнце в это время уже высоко стояло на небе. Странно, почему до сих пор не делалось никаких приготовлений к отъезду. Бедным невольникам начинало казаться, что их ожидает какая-нибудь новая неудача. Часы шли за часами, а арабы и не думали показываться.
Волнуясь, обсуждали они, что бы это могло значить. Ничем не объяснимая медлительность была тем более странна, что купцы обещали им как можно скорее отвести их в Могадор. Эта новая отсрочка сулила впереди новые препятствия, и они начали бояться, что их заветным мечтам грозит какая-то страшная опасность.
Только к вечеру арабы дали им возможность разрешить загадку.
Они сказали крумэну, что Гарри надул их; шейх, гостеприимством которого они пользовались, отлично знал Свеору и всех живущих в ней иностранцев и клятвенно уверял, что у Гарри там не было и не могло быть никакого дяди.
– Мы вас не убьем, - сказал один из арабов Гарри, - потому что не хотим сами себе причинять убыток. Вместо этого мы отведем вас опять в пустыню и там продадим кому придется.
Кроме того, купцы узнали, что невольники, приведенные из пустыни в государство Марокко, могли отдать себя под покровительство местного правительства, что и случалось нередко; тогда их отпускали на волю, не заплатив выкупа, а арабы, которые брали на себя труд приводить невольников, должны были возвращаться назад, не получив даже благодарности за свои труды.
Один из купцов, по имени Бо-Музем, по-видимому, больше остальных своих товарищей был расположен благосклонно выслушать Гарри, но ему помешали другие. Благодаря этому все уверения молодого англичанина о бегстве своих родственников, о своей ценности и ценности своих товарищей, как флотских офицеров, не имели никакого успеха.
Наконец арабы удалились, оставив Гарри и Колина в глубоком отчаянии. Билль и крумэн тоже, по-видимому, потеряли всякую надежду на успех и теперь молча сидели, убитые горем. Перспектива вернуться в пустыню отняла у них способность
Вечером, на другой день после прибытия каравана в деревню, двое путешественников довольно поздно постучались в ворота, прося гостеприимства на ночь.
Как только один из них назвал свое имя, его тотчас приняли с большим почетом.
Купцы далеко за полночь просидели вместе с новоприбывшими в палатке местного шейха. Но это, впрочем, не помешало им подняться на другой день на рассвете, чтобы заняться приготовлением к отъезду.
Всем невольникам дали позавтракать, приказав торопиться, чтобы помочь навьючить верблюдов.
Мичманы теперь окончательно узнали, что возвращаются в Сахару, где будут проданы первому встречному.
– Как же нам теперь быть?
– спросил Колин у своих спутников.
– Что, по-вашему, лучше: смерть или рабство?
Никто не отвечал. Глубокое отчаяние овладело всеми.
Купцам пришлось самим делать все приготовления к отъезду и вьючить верблюдов. В ту минуту, когда они хотели употребить жестокие меры, чтобы заставить невольников подняться идти с караваном, им пришли сказать, что Эль-Хаджи хочет говорить с христианами.
Через несколько минут к мичманам подошел один из прибывших накануне странников.
Это был древний старец, почтенного вида, с длинной седой бородой, ниспадавшей на грудь.
Он только что совершил путешествие в Мекку на поклонение святыне магометан и с титулом "хаджи" приобрел право на уважение и гостеприимство каждого истинного мусульманина.
При посредничестве крумэна, исполнявшего обязанности переводчика, Эль-Хаджи задал несколько вопросов невольникам и, казалось, был очень тронут их ответами.
Он узнал от них название корабля, потерпевшего крушение, сколько времени они находятся в неволе и какие им пришлось перенести с тех пор страдания.
Гарри сказал ему, что у него и у Колина есть отец и мать, братья и сестры, которые теперь наверное оплакивают их как мертвых, что он и его спутники уверены, что их выкупят, если только их отведут в Могадор. Затем он прибавил, что теперешние их хозяева дали им слово отвести их в Могадор, но отказываются исполнить свое обещание из боязни не получить вознаграждения за свои труды.
– Я сделаю все, что только могу, чтобы помочь вам, - отвечал Эль-Хаджи, когда крумэн передал ему слова Гарри.
– Я обязан это сделать, чтобы уплатить долг благодарности одному из ваших соотечественников, и я заплачу этот долг, если только это в моей власти. Я заболел в Каире и умирал от голода; один английский морской офицер подал мне золотую монету. Эти деньги спасли мне жизнь, и я мог продолжать свое путешествие и снова увидеть родственников и друзей. Мы все - дети единого Бога и наш долг - помогать друг другу. Я поговорю с вашими хозяевами.