Молох Империи. Дилогия
Шрифт:
Первым делом он активизировал бортвычислитель и проверил его память. Потом, запустив программы всех нужных ему систем, он перевел их в тренажное положение и начал проверку, пользуясь заранее смоделированными полетными программами. Бортвычислитель, "поверив", что корабль покинул планету, взял курс к одной из ближайших звезд. Сперва настала очередь ИККК (информационного комплекса корабля и курса), по которому Масканин определил свое положение в пространстве, направление полета, вычислил скорость. Вернее, все это сделал сам ИККК, Масканин лишь произвел стандартную процедуру проверки. Следом была проверена система отображения информации,
Масканин перешел к системе управления оружием, перевел ее в тренажное положение и запустил одну из стандартных учебно-боевых программ. По началу СУО показала себя на высоте, но потом случилась одна неприятная неожиданность: отказала нашлемная система целеуказания, из-за чего Масканин был "уничтожен".
Сорвав с головы проклятый шлем, Масканин долго думал, куда бы его посильнее зафутболить. Остыв, он минут двадцать потратил на выяснения причины поломки и был вынужден признать свое поражение. Отчаявшись, он вызвал по внутренней связи копошащегося где-то на борту оружейника боцмана Драновского. Чтобы разобраться тому понадобилось всего несколько минут.
– Починить сможете?
– Постараемся, командир. На вид – ничего особенного.
Через четверть часа шлем был исправлен. Масканин вздохнул спокойно и заново повторил предыдущую программу. Теперь проблем не возникало. Управляющие сигналы от шлема с поворотом головы выдавались головкам самонаведения ракет. Теперь оставалось только проверить все это не в тренажных, а в реальных условиях.
Масканин вызвал на связь Белевцова, оказавшегося в одном из ближних отсеков.
– Как у вас там, мичман?
– Проверили антигравы. В порядке. Алпатов принялся за двигатели, я за ЗАГи*. Боцман Нор закончил с системой рециркуляции и регенерации воздуха, занялся сенсорами и детекторами.
– Что говорил Алпатов?
– Заверяет, что с движками все нормалек. Но на первый взгляд всегда так. На стендовых испытаниях может случиться все что угодно. Такое бывает.
– Сколько ему надо времени?
– Думаю, часа два, командир.
– Как закончит прощупывать, переведете антигравы на управление от меня. Полетим к стендам, не будем терять времени.
– Есть, командир.
Масканин отключился и занялся проверкой нескольких второстепенных комплексов, полностью погрузившись в процесс. Но из этого занятия его вырвало какое-то неясное чувство, которое заставило насторожиться. Он замер, почувствовал чье-то отдаленное и постороннее присутствие. Бесшумно люк переборки отошел в сторону, Масканин
></emphasis>
*ЗАГ – защитный антиядерный генератор.
></emphasis
>
В проходе показался щеголеватый молодой офицер, который тут же был остановлен приставленным к виску лучевиком. Масканин внимательно оглядел его смущенное лицо и новенький флотский мундир с мичманскими погонами.
– Какого черта без предупреждения? – Масканин опустил лучевик.
Офицер справился со своими чувствами, четко откозырял и представился:
– Мичман князь Азанчеев, прибыл на должность штурмана в экипаж лейтенанта Масканина… Сударь, вы не знаете как его найти? – добавил он, оглядев представшего перед ним человека в спецовке.
– Это я, – Масканин спрятал лучевик в кобуру и протянул руку. Рукопожатие было крепким. – А по имени, по батюшке вас как?
– Айдар Салтанович.
Похоже, князь пока не выбрал как себя вести со столь 'гостеприимным' командиром. Масканин же пока не горел желанием ему помочь.
– Разрешите вопрос?
– Разрешаю.
– Вы всех так встречаете?
– Бывает, князь. Прошу прощения. Мало ли что, нынче не мирное время.
– Понимаю. Показать удостоверение?
– Не стоит. Его у вас уже тысячу раз проверили, прежде чем пропустить сюда.
– Вы правы.
– Откуда прибыли?
– Опет, первая штурмовая дивизия. Переучивался там на опетские штурмовики, получил аттестацию и направили сюда.
– А до этого?
– Новая Руса. Гвардейская ударная.
– Случайно не из знаменитой серебряной эскадры?
– Никак нет. Служил в отдельной эскадрильи линейной дивизии.
– Понятно. Академию, стало быть, на Новой Русе заканчивали?
– На Харькове. По высшему разряду окончил, служить выбрал на Кубани. Через год в гвардию предложили.
– Харьков, Кубань, Руса… А родом откуда, позвольте спросить?
– Из Самары.
– Отчего же вы, князь, не там учились?
Азанчеев секунды две помолчал.
– Дядя мой – начальник Самарской Академии. Невместно.
Масканин кивнул и подумал, что слишком уж официальное у него со штурманом знакомство вышло. Надо будет их отношения сделать потеплее, товарищескими, как и должно быть в нормальном боевом экипаже. Но это откладывается на ближайшее потом. С другой стороны, интересная ситуация выходит: до сих пор ему князьями командовать не приходилось. При этом Азанчеев из гвардии в Корпус прибыл, так и хотелось представить его в белоснежном мундире с антрацитово-черными костями и черепом на рукаве.
– Простите за этот небольшой допрос, князь. Располагайтесь. Осмотритесь, если хотите, и приступайте к проверке штурманской рубки. А я пожалуй кое с чем повожусь и займусь связью.