Молох Империи. Дилогия
Шрифт:
– Мэк.
– Номер?
– ОСО пятьдесят два, одиннадцать, семьсот восемьдесят восемь.
На мониторе персональника Атанаса высветилось досье на него. Капитан внимательно его прочитал.
"Ненадежен, опасен, не уроженец империи, – мысленно охарактеризовал опрашиваемого он, – шесть месяцев карцера и не съехал с катушек. Так… Карцер за избиение внедренного офицера".
Атанас вызвал необходимые данные и застыл.
"Вот оно! Зацепка. Внедренного офицера звали Карвала и именно его не могут до
– В последний раз, – продолжал дознаватель, – ты утверждал, что не видел ни каких охранников заходивших в штольню, в которой ты работал.
Мэк скривился от напора громоподобного голоса внутри головы и ответил:
– Да.
– Когда это было?
– Когда было что?
– Когда ты их не видел?! – крикнул дознаватель.
От крика Мэку показалось, что в прямо мозгу что-то взорвалось. Мысли запутались. Чувства и эмоции накатывали одна на другую, переплетаясь, обрушиваясь на него круговоротом страха, апатии, ужаса, уныния. Опасаясь нового крика, Мэк кое-как собрал свои мысли и ответил:
– Как я могу ответить… когда… когда я их не видел, если я их не видел?
– В прошлый раз ты утверждал, что с восьми до девяти находился в штольне и не отлучался из нее. И в это же время вышла из строя пьезогорелка и твой напарник ОСО пятьдесят два, десять, триста восемь пошел за новой.
– Да.
– Как долго его не было?
– С тех пор, как он ушел, я его не видел.
– Один из водителей грейдера видел, как он направлялся в штольню, что-то держа в руках. Что ты на это скажешь?
– Возможно, он ошибся.
– Водитель утверждает, что знал твоего напарника. Они раньше были в одной бригаде.
Мозг разрывался на части, что-то шумело в ушах, но Мэк не дал предательской мысли вынырнуть из глубин подсознания.
– А тот водитель видел, что мой напарник вошел в штольню? И вообще, он что умеет смотреть сквозь гермошлем?
Какое-то время дознаватель молчал, затем его крик, словно молот, ударил в самый мозг:
– Здесь вопросы задаю Я!!!
Мэку показалось, что он проваливается в темноту. Каждую клеточку его тела переполняла боль. Темнота звала к себе, как избавление от мук. Невероятным усилием, Мэк не дал себе погрузиться в ничто. Помог внутренний настрой на борьбу. Он должен, просто должен победить.
– Старший лейтенант, – обратился Атанас к дознавателю, – прочитайте это.
Капитан развернул стереомонитор. Дознаватель отвел микрофон ото рта и посмотрел на экран.
– Попробуйте через Карвалу.
– Понял, капитан.
Дознаватель привел микрофон в прежнее положение и задал следующий вопрос:
– Ты имел разногласия с Маонго?
– Да.
– Ты дрался с ним?
– Да.
– И ты избил его?
– Да.
– Когда ты дрался с Маонго, ты знал, что он внедрен в бригаду?
– Нет.
– А когда ты узнал это?
– Только что.
– То
– Верно.
– Зачем в твою штольню зашел бригадир Хатан?
– Не знаю, наверно, с целью проверки.
– Хатан утверждает, что зашел проверить, почему из штольни очень долго не появляется гравиплатформы.
– Верно. Нумар пошел за новой пьезогорелкой и погрузка остановилась.
– Кто такой Нумар?
– Мой напарник.
– Врешь! Все это было спланировано тобой и Хатаном. Вы знали нынешний облик офицера Карвалы и что он и есть Маонго. Вы спланировали его убийство. За одно убили сержанта и напарника, как свидетелей.
– Все это голые домыслы.
– Бесполезно отпираться. Расскажи, куда вы дели тела?
– Мы никого не убивали.
Дознаватель нажал что-то на пульте. Тело Мэка затряслось в судорогах, из его горла послышался хрип.
После применения болевого воздействия, Мэк смог продолжить отвечать лишь через несколько долгих болезненных минут. Ему казалось, что глаза просто повылетали из орбит – настолько острая была боль, а в голове работает гигантская кузня. Однако, когда боль немного утихла, он сконцентрировал с огромным усилием волю и все-таки сосредоточился на происходящем.
– Куда вы дели тела?
– Мы никого не убивали. Я не стал бы сговариваться с Хатаном.
– Почему?
– Я его ненавижу.
– У меня есть свидетельства, что у тебя с ним теплые взаимоотношения.
– Внешне. Я ему не доверяю и ненавижу.
– Почему?
– В прошлом он избил меня.
– Он многих избивал.
– Я такого не прощаю.
– Отпираться бесполезно. Хатан сознался во всем.
– Ему не в чем сознаваться.
– Познакомить тебя с записью его допроса?
– Она сфальсифицирована.
– Сфальсифицирована, говоришь? Не надейся. Она подлинная.
– Что, придурок, запас заготовок иссяк? Экая у тебя фантазия бедная…
Дознаватель пришел в бешенство. Его пальцы заплясали по пульту.
Тело допрашиваемого будто разорвалось на части, изо рта пошла пена, из носа тонко струйкой брызнула кровь. Кровь выступила по краям всех зажимов стула. Яростные волны боли искривили лицо Мэка, сотрясли его тело и душу.
– Довольно, ты убьешь его, – приказал Атанас.
Дознаватель с явным разочарованием прекратил пытку, меча маты сквозь зубы.
– Что показали датчики?
– Субъект не лгал. Эмоциональный фон адекватен ответам. Не зафиксировано внутренних противоречий. Могу расшифровать и перекинуть данные на понятный язык и подробно.
– Давай, – согласился Атанас, хотя поверил, что Мэк не врал. При допросе с таким вот пристрастием почти невозможно соврать. А при том, что устроил допрашиваемому старший лейтенант, подобное казалось просто невозможным. Психоинфозапись понадобится капитану для рапорта. Возможно, понадобиться.