Молох Империи. Книга 2

Валидуда Александр Анатольевич

Теперь разрыв между штурмовиком и незнакомцем начал быстро сокращаться. Беглец стал огрызаться какими-то лучевыми пушками. Используя великолепную маневренность "Вихря", Масканин уходил от их трасс, и сам открыл огонь носовым орудием. Три короткие очереди вырвали куски обшивки противника, разгерметизировав часть корабля. Меткостью отличился и комендор башенного аннигилятора, его залпы наделали немало развороченных дыр в корпусе и снесли часть надстроек. Сделав еще заход, Масканин добавил огоньку, превратив неприятеля в груду разлетающихся обломков.

Из четырех неопознанных звездолетов вырваться удалось только одному. Остальные погибли. Их останки были подобраны для изучения, также как и уцелевшие трупы экипажей.

Возвратившись на базу, Масканин, как и все остальные,

размышлял об этих странных кораблях, с которыми они столкнулись. Почти все разговоры были об этом. Ни с чем подобным никто из участников операции до сих пор не сталкивался. Рождались предположения и домыслы. Кто-то утверждал, что это новые имперские разведчики. Некоторые же, их было мало, тихо предполагали ассакинскую угрозу. Им никто не верил, вернее не хотел верить. Со времени вторжения чужаков прошло более сорока стандартных лет. Срок не такой уж и большой, если учесть, что благодаря современной медицине люди спокойно доживают и до стапятидесяти стандартных лет. Но все же и этот срок оказался большим, чтобы притупить страх и воспринимать ассакинов на уровне полумифической угрозы. Тем более, что за все эти годы о них совершенно ничего не было слышно.

Масканин не хотел гадать и старался не думать о принадлежности неизвестных кораблей. Он предпочитал лишний раз покопаться в своем штурмовике и пообщаться за работой с обслуживающими техниками.

А тем, кому не хотелось верить в ассакинов, поверить пришлось.

В тот же цикл на базе в системе МР-285-ХХХ-V были проведены лекции, в которых рассказывалось о готовящемся вторжении чужаков, была представлена собранная и классифицированная информация об их кораблях и устроен показ одного из подобранных в космосе у МР-213-СХ-ІІ трупов. Уничтоженные корабли оказались разведчиками – предвестниками близкой агрессии. В тот же цикл подобные лекции были проведены во всех частях и соединениях Вооруженных Сил Опетского Королевства и расквартированного на его территории Русского Добровольческого Корпуса.

ГЛАВА 29

Корпус Центрального Управления Службы Разведки Империи Нишитуран представлял собой гигантский октагон высотой в шесть этажей и занимал площадь в четыре квадратных километра. Облик корпуса являл простоту и прямоту линий, был лишен четкой стилистики и помпезности, отчего казался хмурым и чужеродным даже жителям столичной планеты империи. Даже для ненаметанного глаза любого обывателя было очевидно, что строение имеет надежную систему защиты от ядерного удара и неприступно для атак с воздуха и земли. Но это был внешний облик корпуса. Его мозговой центр, откуда велось управление мощной и таинственной организацией под аббревиатурой СРИН, располагался глубоко под землей – в отдельных и изолированных многоуровневых бункерах.

Ровно в восемь ноль-ноль на территории корпуса приземлился служебный гравитолет эфора Савонаролы. Над столичным городом планеты Нишитуры вот уже который день висела низкая беспросветная облачность. За городской чертой бушевали обильные снегопады и бураны, а в самой столице на тротуарах и дорогах не было даже снега – как всегда четко работала метеослужба.

Савонарола спрыгнул на бетонитовое покрытие гравитолетной площадки и вдохнул полной грудью свежий прохладный воздух. За его спиной личный пилот поднял воздушную машину, чтобы отогнать в ангар. Неторопливой и тягостной походкой эфор разведки подбрел к парадному входу. Настроение у него было препаршивое. И тому были две причины: его жена и судьба призрака "Тэргнен". Мысли о призраке его крайне беспокоили, как и подозрения, что опетцы, возможно, пронюхали о тайной операции СРИН по обнаружению секретных опетских миров. Эфор не был склонен верить, что передача захваченного звездолета империи и миссия личного представителя Кагера имеют именно ту подноготную, что пытаются представить опетцы. Все члены экипажа "Тэргнена" проходят самую тщательную проверку, результаты которой он надеялся получить уже сегодня. А человек Кагера – Дворинов скоро будет доставлен специальным скоростным кораблем на Нишитуру, чтобы встретиться с ним и эфором БН Саторой, который проявил к вражескому эмиссару повышенный

интерес.

Савонарола шел неторопливо и поймал себя на том, что вновь подумал о жене. Ладно, прах с ним, решил он. Пока он еще не в кабинете, то не на службе, следовательно можно немного позволить себе подумать и о своей половине.

Вчера вечером его жена закатила очередной скандал, да так разошлась, что повторила его и сегодняшним утром и с не меньшим запалом. Савонарола всегда был сдержан и никогда ни с кем не скандалил, предпочитая иные методы. Но Клавдия вывела его настолько, что подавляемый им гнев то и дело возвращал все мысли к ней.

"А что уж такого странного она от меня хочет? – подумал он. – Я же действительно все время пропадаю на службе. Мы вот уже несколько лет никуда с ней не ходили вместе. И не путешествуем. Сама она очень редко выбирается из поместья. Любовников у нее нет, с моими-то возможностями я это знаю наверняка. И не думаю, что она страдает от недостатка моего внимания, за столько совместных лет жизни не сохранится ни какая страсть… Ей просто нужно развеяться. Да. Надо будет сделать Клавдии документы на другую фамилию и зашвырнуть на какой-нибудь курорт".

Выслушав традиционный утренний доклад дежурного офицера, он все также неторопливо прошел по вестибюлю к гравилифту. Мысли о Клавдии не покидали. Он приметил ее еще в молодости – свою полную противоположность, и был удивлен, что знаменитая в империи спортсменка, сделавшая удачную карьеру, завоевавшая множество медалей и получившая имя и славу, обратила внимание на него – молодого тогда офицера, к тому же слишком хрупкого, невысокого и утонченного для нишита. Савонарола всегда чувствовал себя коротышкой, очень уж необычен был его рост для представителя великой нишитской расы. А Клавдия выделялась ростом, привыкла смотреть на всех сверху буквально. В одежде она казалась слегка мужиковатой из-за развитой мускулатуры, но без одежды… Она была стройна. Довольно симпатична, и главное, домовита. Их пара стала предметом для шуток, впрочем, вовсе не злых, а скорее дружеских подтруниваний. Сколько же лет прошло с тех пор! И не мало из них они делили счастье пополам. Но теперь… Теперь пронеслись годы, дети выросли, как и внуки, и кроме уважения друг к другу они уже ничего не испытывали.

"Да, надо бы отправить ее на курорт. И приставить к ней своего офицера. Приставить на роль кавалера для страховки от неожиданностей. Скучать она не будет, а я буду уверен, что милая женушка не поймает охотника на свой вертлявый зад. Хотя… тут мужчине доверия быть не может. Придется посылать женщину в спутницы… Только вот… Может я и слишком подозрителен, но… Но что если моя Клавдия вспомнит старое? Ведь когда-то она была неравнодушна к своему полу. И как ее Комитет не сцапал тогда?" Эфор скривился. Он буквально ее спас женитьбой. Конечно, он тогда не знал, что она моральный выродок, это проявилось потом. Но он ее не бросил, сумел переродить пресытившуюся вырожденку в нормальную, заботливую и главное, любящую мать. "Что ж, если она вспомнит старое, я… Надо подумать… Главное, чтоб никто не пронюхал. Мне только позора сейчас не хватало. Да. Тут главное, чтоб никто не пронюхал, а то…" Что может случиться, он знал не понаслышке, за нарушение закона о морали санкция одна – смертная казнь. А знатных нишитов поражали в правах, то есть низвергали в рабство, и делали идиотами-фагами. И это, пожалуй, еще хуже смерти. Даже влияния и власти эфора может не хватить, чтобы замять дело в Комитете Расовой Чистоты. "Впрочем, к чему эти мысли? Въевшаяся в натуру подозрительность? Отправлю-ка еще третьего, чтоб последил за ними".

В идее о слежке за собственной женой эфор не находил ничего неприемлемого. И идея эта была конечно же не нова. Помимо специфики его службы, которая и сделала его таким, какой он есть теперь, Савонарола относился к супруге как к собственности.

Зайдя в кабинет, Савонарола полностью переключился на работу и неприязненно покосился на свое кресло.

Иногда, сидя в нем, он чувствовал себя слишком неуютно. Надо будет его сменить. За долгие годы службы, даже достигнув вершины карьеры, он так и не избавился от комплекса по поводу своей комплекции.