Молот Одина
Шрифт:
– Зачем мне это, дорогой? – развел руками ларечник. – Ты видишь, я сижу, я пью чай, я познакомился с очень милой и просто прелесть хорошей женщиной. Ей хорошо, мне хорошо, всем хорошо. Зачем еще кого-то о чем-то просить?
– Может, ты просто готовил себе алиби?
– Ай, ты не понимаешь, дорогой, – хлопнул его обеими ладонями в грудь ларечник. – Редко случаются недопонимания. И что? Килограмм бананов, маленький торт, три стакана чая, и это всем хорошо. Начнешь просить, как ты это сказал? «Разобраться»? Начнешь просить «разобраться», это будет уже совсем не килограмм.
– Значит, просто совпало, – пожал плечами Викентий. – Я вижу, ты мужик нормальный оказался, так что… Без обид? – Он протянул армянину руку.
– Какие обиды, дорогой?! – с явным облегчением пожал тот открытую ладонь.
– А ты знаешь, сколько сейчас времени, Самуил?
– Какое время, дорогой? – изумленно вскинул брови армянин. – Твоя мама такой вкусный чай заваривает, просто пальчики оближешь! Про любое время сразу забываешь!
Крепыш отступил, развел руками и бочком, бочком скользнул обратно на кухню.
– Ох, мама… – покачал головой викинг, вздохнул и отправился к себе в комнату.
Не то чтобы он так уж верил седому лавочнику. Однако, надо признать, армянин был далеко не единственным подозреваемым. Даже если забыть регулярные попытки ограбить Викентия, которые неизменно заканчивались увечьями для нападающих, у курьера случались регулярные споры на парковках, когда он не всегда удачно бросал машину на необходимые для доставки пять-десять минут, случались драки на дорогах – викинг не имел привычки пропускать нарушающие правила «Роверы» и «БМВ», а кроме того, викинг мог припомнить изрядное количество свар и просто ругани с излишне буйными или пьяными гопниками, попавшимися под руку в минуты плохого настроения. Так что связка бананов была не самым большим разногласием Викентия с окружающим миром. Неприятности реконструктора любили. Даже – обожали.
Притворив дверь, молодой человек встал боком перед висящим на стене зеркалом. На спине белела одинокая прямоугольная блямба: дядя Федор залепил обе раны одним куском пластыря. Никаких иных следов недавней схватки на теле не осталось.
– Ну и слава богу, – облегченно кивнул реконструктор. – Маме можно ничего не говорить. Надо и правда спать ложиться, пока новокаин не отпустил. Авось к утру рассосется.
Проснулся Викентий поздно, почти в половине одиннадцатого. Чертыхнувшись, он перекатился по тахте, подтянул сумку, вытащил смартфон, вызвал диспетчера:
– Привет, Леночка, это я. Заказы есть?
– Ничего, Вик. Можешь отдыхать.
– Что, совсем?
– Ты же знаешь, как это бывает. То густо, то пусто. Вчера телефон обрывали, сегодня ни одного звонка.
– Ну так оно даже лучше, – произнес молодой человек. – Давай тогда я выручку завтра сдам, лады?
– А если после обеда работа нарисуется?
– Завтра выполню. А сегодня, раз уж окно выдалось, за город смотаюсь. Договорились?
– Смотри сам. Ты у нас птица вольная, на сдельщине сидишь.
– Спасибо, Лена! Ты моя благодетельница!
– Приезжай, – лаконично ответил его товарищ.
– Отлично! – Викентий отключился, вышел из комнаты. Услышал из кухни негромкие напевы, выглянул туда: – Мама? Ты уже поднялась? Разве тебе не во вторую смену?
– Просто настроение хорошее, – отозвалась женщина. – Солнце, лето, птицы за окном поют.
– Та-а-ак… – Молодой человек остановился возле холодильника, привалившись к нему плечом. – Армянин вчера поздно ушел?
– Очень хороший человек, кстати, оказался. Веселый, непьющий совершенно… – нервно пригладила волосы хозяйка.
– Только не говори, что сегодня он опять к нам в гости собирается!
– Да не знаю… – неуверенно ответила женщина. – Он меня после работы обещал подвезти, чтобы одной поздно не возвращаться. Неудобно будет совсем уж не пригласить… Тебе чаю налить? У нас еще торт остался.
– Ох, мама… – Викентий покачал головой и отправился в душ.
– Ну так я тебе наливаю!
Во избежание ссоры возвращаться к теме ларечника викинг не стал. И даже от кусочка армянского торта не отказался – после чего взял под мышку тяжелый сверток из мешковины с торчащей из него рукоятью меча, чмокнул маму в щеку и побежал вниз.
Больше всего Викентий боялся, что машина окажется сгоревшей или стоящей с выбитыми стеклами – бывало после драк и такое. Но в этот раз обошлось. Посему реконструктор бросил сверток на заднее сиденье, воткнул рычаг в гнездо коробки, завелся и выкатился со двора, не спеша пробираясь на юг через городские пробки. За полчаса доехав до проспекта Славы, он заблаговременно перебрался в правый ряд, чтобы не толкаться перед развязкой, пристроился за ярко-красной новенькой «Хондой», чем-то похожей на свежевыкрашенные женские ногти.
Спустя несколько минут, перед заправкой, «Хонда» замигала правым поворотником, обогнула темно-синий «БМВ», стала поворачивать на съезд – и тут «бомба» сорвалась с места, коснулась бампером «хондовской» дверцы, громко забибикала и заморгала аварийкой.
Красная машинка тоже замерла. Внутри растерянно мотала головой плохо различимая девица.
Из «БМВ» вышли четверо мужиков – двое в хороших костюмах, прилизанные, как фотомодели, и двое в джинсах и кожаных куртках, наголо бритых, да еще и с наколками на черепушках.
– Это ведь подстава! – пробормотал Викентий, поневоле остановившийся чуть сзади. – Откровенная подстава…
Мужики уже начали «прессовать» свою жертву: один осматривал «бомбу», размахивая руками и ругаясь, другой забежал перед капотом «Хонды», третий стучал красную машину по крыше, четвертый бил кулаком в стекло правой дверцы.
– Вот козлы! – Реконструктор принял вправо, пристроившись к газону сразу за «БМВ», привычно выдернул рычаг, вышел наружу. – Эй, уроды! Ну-ка, отойдите от девушки!