Молот ведьм
Шрифт:
Джустиниани оперся о стол, но, несмотря на то, что в глазах его поплыл паркет, сумел взять себя в руки.
Он позвонил и попросил Луиджи принести кофе, чай и сдобу. Винченцо с трудом вспомнил, что Тоско — это тот врач, что присутствовал на его дуэли, но прекрасно понял, что произошло, а главное, понял причины случившегося.
Дьявол действовал, и что бы ни думали по поводу смерти графини Массерано в обществе, причиной смерти Ипполиты был он. Глупо было и оправдываться. Чёртов кот, его фамильяр, был просто палачом, — а судьёй
Однако рассказать об этом Карло было немыслимо. Винченцо поднял брови, показывая, что удивлён, а вслух заметил, что почти не знал покойную, и постарался быстро перевести разговор.
— А этот Тоско, что он говорил о здоровье Убальдини? Он поправляется?
— Дело плохо, но хорошо, что не стало хуже. Умберто висит между жизнью и смертью, он без памяти, бредит, порой на несколько минут приходит в себя. А в доме Массерано… кучер сказал, что завозил её сиятельство ненадолго к вам. Это верно?
Винченцо замер, потом осторожно перевёл дыхание и непринуждённо проговорил:
— Да, графиня приглашала меня на вечер, но я не совсем здоров, — Джустиниани был в этой лжи противен сам себе, но не рассказывать же, что покойная ведьма приезжала завербовать его на роль убийцы своего мужа. — А что Вирджилио?
— Просто убит, бьётся в истерике.
Разговор с Карло явно не складывался, ибо то, что подумал Джустиниани по этому поводу, огласить во всеуслышание тоже было нельзя. Равно нельзя было быстро уходить от темы, но поддерживать разговор сил у Винченцо не было.
Однако банкир сам заговорил о другом.
— Ходят нелепые слухи о смерти Берризи, говорят, будто он намеревался увезти Катарину Одескальки, но её отец сказал своему другу, что вы привезли девушку обратно. Это верно? Вы виделись с Берризи перед его смертью? Я слышал и о произошедшем в Сан-Лоренцо с Пинелло-Лючиани. Всё так загадочно.
Джустиниани, вздохнув, повторил свой рассказ о Берризи, тот же, что он поведал отцу Катарины. А у Пинелло-Лючиани же был припадок падучей, только и всего.
— Я просто слышал от Рокальмуто… Он все эти смерти, обмороки и ранения приписывает вам, твердит, что вы — колдун и даже — сам дьявол. Он уверяет, что вы решили отомстить всем, кого ненавидите, расквитаться со своими врагами колдовством.
Джустиниани вздохнул.
— Я так устал, Карло, — эта жалкая фраза вырвалась у него помимо воли, Винченцо тут же и осёкся. — Поверьте, уж Ипполиту-то Массерано я в ванной не топил.
Винченцо грустно усмехнулся, снова подумав, что, тем не менее, он, безусловно, имеет отношение к смерти графини, хотя бы по небрежности. А ведь и не в небрежности дело было. Он просто разозлился, оскорбившись, что эта ведьма принимает его за убийцу и палача, и мысленно пожелал ей смерти. Этого хватило.
Джустиниани было тошно, тошно от той паутины лжи, что постепенно опутывала его, от той бесовской суеты вокруг, что
Утром следующего дня Джустиниани пришёл в дом Массерано и выразил Вирджилио соболезнование в постигшей того утрате.
Его сиятельство был нетрезв и казался подлинно раздавленным. Безутешный граф попросил Винченцо заказать в Сан-Лоренцо заупокойную мессу по погибшей. Джустиниани подумал, что, если смотреть на случившееся разумно, Массерано нужно заказывать не заупокойные мессы, а благодарственный молебен о собственном здравии, но не возразил, молча кивнув.
По слухам, Пинелло-Лючиани по-прежнему ещё не вставал с постели, Рокальмуто тоже был болен — слёг с нервной горячкой, Умберто Убальдини всё ещё не приходил в себя, по-прежнему висел между жизнью и смертью.
Самого Джустиниани въявь избегали почти все, кроме герцогини Поланти, баронессы Леркари, а так же маркиза ди Чиньоло. Возврат залогов преисполнил поклонников Джустиниани благодарностью, чего от этих людей Винченцо вовсе не ожидал.
Они сновали вокруг него, не зная, чем услужить, сыпали комплименты и расточали улыбки.
При этом донна Мария осторожно расспросила его о сердечных делах.
— Если Катарина Одескальки или Елена Бруни пришлись вам по душе, — тихо шепнула она, когда они ненадолго остались вместе в зале соболезнований, — не показывайте виду.
Джустиниани метнул на старуху быстрый взгляд. Тощая ведьма раздражала его, но это был не повод игнорировать её предупреждения. Однажды, и это надо признать, баронесса уже дала ему весьма дельный совет, суть которого он, правда, понял не сразу, но сам совет этим не обесценивался.
Сейчас Винченцо поспешно схватил старуху за локоть.
— Вы хотите сказать, меня могут… шантажировать тем, что мне дорого? — тоже шёпотом спросил он.
— Разумеется. Пинелло-Лючиани не успел до припадка договориться с вами о покупке ларца?
— Нет.
— Но… вы же держите в руках его жизнь. Помните, он может и убийц нанять. Не выпускайте ларец из рук. Открыть его он не сможет, и ему все равно будете нужны вы. На вашем месте любой разумный человек упредил бы его. — Лисьи глаза старухи обрели на миг волчье выражение.
— Уничтожить его вольт? — задумчиво спросил Винченцо.
— Конечно. Целее будете, поверьте, — змеёй прошипела старуха и торопливо отошла, заметив входящего графа Филиппо Боминако.
Нельзя сказать, что Джустиниани не понял донну Марию. Понял и даже признал за её милостью немалую житейскую мудрость. Винченцо достаточно насмотрелся на Нардолини, Рокальмуто, Убальдини и Пинелло-Лючиани, чтобы не видеть, что эти люди способны на всё. Да, они могли шантажировать его, могли и попытаться снова уничтожить, причём, не церемонясь — из-за угла в спину.