Молот ведьм
Шрифт:
На следующий день, в четверг, Алина решила съездить на филологический факультет, где училась Лолита. Как бы то ни было, это было последним местом, где ее точно видели живой, а последним человеком, бывшим свидетелем последних часов земной жизни несчастной студентки, был преподаватель истории и культурологии Аркадий Романович Каль.
Короткая такая фамилия. И вроде не русская.
На кафедре зарубежной литературы, где, как она узнала, Каль располагался в те дни, когда читал лекции на факультете, его не было. Зато обнаружилась милая, хотя и несколько экстравагантно выглядящая женщина в летах, оказавшаяся преподавательницей античной литературы.
— Аркадий Романович бывает тут только по понедельникам, — сообщила она Алине. — А вы по какому вопросу?
Алина представилась и сказала, что ей нужно уточнить кое-какие детали
— Это такой ужас, такой ужас, — говорила она с придыханием, но вместо ужаса в голосе явно чувствовалось удовольствие. — Я же хорошо ее помню, это была чудесная, просто чудесная девочка: умная, чистая, светлая! Ее все так любили, так любили!
Алина заверила, что совершенно не сомневается в выдающихся качествах покойной Ким, и даже чуть не добавила, что ум и чистота были хорошо заметны даже при вскрытии, но удержалась.
— Наверное, и Аркадий Романович тоже ее…любил? — поинтересовалась она.
— Ее все, абсолютно все любили! — с жаром воскликнула античная дама. — И Аркадий Романович, я уверена, тоже: она ведь у него на спецкурсе занималась, такая талантливая, одаренная девочка!
Алина решила прервать этот приторный поток дифирамбов, и попробовала аккуратно расспросить свою собеседницу, не знает ли она чего-нибудь про самого Аркадия Романовича.
Та, конечно же, знала.
— У него буквально под Новый год случилась личная драма, — поведала преподавательница. — Он расстался с женой. И это после стольких лет совместной жизни! Говорят, очень переживал — я сама, конечно, не знаю, но мне коллеги рассказывали, с его факультета. Просто стал сам не свой. Да и я тоже часто замечала, что он как будто побледнел, осунулся; всегда был такой видный, статный мужчина, а тут — пальто висит, шляпу вечно на глаза так надвинет, ссутулится и идет себе…
— Шляпу? — переспросила Алина.
— Ну да, он такую шляпу носит, немного старомодную, но ему идет. Вообще, одни несчастья у нас в этом учебном году. Вот, к примеру, Миша Мейлах…Вы о нем слышали?
Алина содрогнулась. Это было уже слишком. Последний раз несчастного Мейлаха она видела у себя на прозекторском столе с глубокой колотой раной в груди. Сообщать об этом она не стала, но поспешила откланяться, к очевидному неудовольствию своей собеседнице, которая была готова с наслаждением поведать о чужих несчастьях и бедах.
Алина вышла из полукруглого узкого коридора, где располагались помещения кафедр, к широкому квадратному лестничному колодцу; железные ступени и кованые перила уходили вверх и вниз. Было время лекций, в пустых коридорах эхом разносились монотонные голоса из-за закрытых дверей аудиторий. С верхнего этажа спускались двое рабочих, негромко переговариваясь на языке далеких степей. Один нес в руке ведро с мусором, другой малярный валик. Спецовки были перемазаны зеленым и синим. Алина проводила их взглядом и поднялась на этаж выше. Здесь пахло свежей краской и штукатуркой. В левой, темной стороне коридора виднелись закрытые двери, а правой как будто не было вовсе: за неплотно прикрытой решеткой зияло открытое пространство, которое уже начали разделять пластиковыми белыми перегородками, в окнах красовались недавно установленные пластиковые стеклопакеты, а на самой решетке висела фанерная табличка с криво написанном от руки словом «РЕМОНТ».
Алина спускалась вниз и думала почему-то, что в слове «ремонт» букв столько же, что и в слове «ведьма».
Номер мобильного телефона Аркадия Романовича Каль она узнала в деканате. Там тоже никто не удивился тому, что начальник отдела судебно-медицинской экспертизы трупов интересуется контактными данными преподавателя истории. Тем же вечером Алина, расположившись дома за письменным столом, сделала пару звонков. Чекана она решила не беспокоить; когда несколько лет работаешь в такой специфической сфере, как судебная экспертиза, всегда найдутся люди, которые обязаны тебе дружеской услугой.
Первым она набрала знакомого из Следственного комитета.
— Вечер добрый, Борис Аркадьевич! Я к тебе по делу. Можешь помочь в одном вопросе?
Борис Аркадьевич помнил, как год назад Алина, будучи еще старшим судмедэкспертом,
Второй звонок был одному из руководителей дорожно-постовой службы. Посмертный анализ наличия алкоголя в крови у виновника аварии с множественными человеческими жертвами — дело тонкое и деликатное, находящееся на грани конфликта множества интересов. Особенно если погибший, забравший с собой на тот свет трех пассажиров машины, которую он протаранил, сам был сотрудником ДПС и непосредственным подчиненным знакомого Алины. Так что и тут Алине не отказали: проверить, какие автомобили зарегистрированы на человека? Да, конечно. А, на двух человек, на мужа и жену? Запросто, Алина Сергеевна, для Вас все, что угодно!
Уже поздно ночью на адрес электронной почты Алины пришло два письма с вложениями. Нельзя сказать, что она очень удивилась тому, что в них увидела. Скорее, Алина была удивлена другим: как в итоге просто оказалось найти среди грязи и песка притаившийся в сите маленький слиток золота.
Алина поднялась на эскалаторе на второй этаж огромного трехэтажного гипермаркета, флагманского магазина книжной сети «Литерофаг», прошла мимо длинных стеллажей с книжками по бизнесу, мотивационными пособиями и исторической литературой и на секунду остановилась. С большого плаката на нее смотрела Виктория: снисходительная улыбка мудрой королевы, проницательный взгляд голубых глаз, а ниже — крупная подпись: «Встреча с писательницей, ученым, бизнес-тренером Викторией Камской, автором бестселлера «Будешь счастливой!». Презентация книги «Эра Иштар», начало в 19.00». Плакат был укреплен на большой пирамиде из экземпляров презентуемого творения. На обложке имелось изображение автора в образе древней богини с кадуцеем в руке и развевающимися светлыми волосами; взор ее устремлялся в недоступные смертным туманные дали, навстречу которым она делала решительный шаг. Алина немного полюбовалась плакатом и книжкой, свернула направо и вошла в небольшое кафе. Сейчас все столы здесь убрали, а стулья сдвинули плотными рядами. До начала презентации оставалась еще четверть часа, но все сидячие места были заняты, и менеджер по организации мероприятий, коротко стриженая светловолосая девушка, энергично жестикулируя, подгоняла едва ли не пинками вялых продавцов, которые волокли дополнительные сиденья и лавки с разных концов торгового зала. На сцене в лучах света из напольных и потолочных софитов стоял стол с микрофоном, табличкой «ВИКТОРИЯ КАМСКАЯ», и несколькими книгами, развернутыми обложкой к зрителям. Эти же книги разместились на высоком стеллаже рядом с входом и были в руках почти у всех гостей презентации: Алина отметила, что в подавляющем большинстве это были женщины примерно ее лет, кто-то чуть старше, кто-то моложе, в основном хорошо одетые и ухоженные, хотя среди собравшихся она увидела и несколько потускневших от прожитых лет и печали дам, чей возраст из вежливости еще можно было определить как «бальзаковский», и группу пестрых веселых девиц, стоящих кучкой у занавешенного окна и оживленно болтавших. В руках у них тоже были книги и непременные смартфоны, в экраны которых они то и дело поглядывали. Немногочисленные мужчины терялись в женской толпе: сидели с подчеркнуто безучастным видом и индифферентно листали книги, как будто и вовсе не собирались сюда приходить, и вот, надо же, случайно так вышло. Фотографы, сверкая вспышками, делали первые снимки полного зала. У противоположного конца сцены возвышался штатив с видеокамерой; рядом сидел бородатый оператор, сосредоточенно щелкая клавишами подключенного к камере ноутбука. Алина растерянно огляделась, не зная, куда двигаться дальше, и тут заметила рядом с операторским столом знакомые рыжие кудри: Жанна стояла в углу и разговаривала с какой-то высокой девушкой в черном. Алина вздохнула и принялась энергично протискиваться сквозь толчею, возбужденный гул голосов и горячий, густеющий духотой воздух, то и дело извиняясь и спотыкаясь о ноги и сумки. Жанна заметила ее, махнула рукой и изобразила улыбку на худом конопатом лице.