Молот заката
Шрифт:
– Он не гражданин империи. Он из какого-то далекого королевства, беглый. Прятался в пещере у моря. Одним словом, бродяга. Его кто-то избил, а мы его пожалели и решили пристроить в добрые руки. Пропадет иначе, – притворно вздохнул шер.
– Да? – с сомнением в голосе произнес торговец. Слушая, как замычал раб, он вздохнул. – Все знают, что Раам – честный торговец с добрым сердцем. Беру беднягу за один серебряный и волшебные сапоги рассвета.
– Что-о?! – воскликнули оба бандита. – Один серебряк и сапоги?!
–
Шер уставился на работорговца. Он видел, что тот не врет, и заколебался.
– Правда, что ли, волшебные? – спросил он.
– Так сказал твой соплеменник шер, а вы не умеете врать.
– Это да, – почесал затылок шер. – Тогда ладно, давай… пять серебряных монет и сапоги… Нет, стой. А почему ты их не носишь сам и продаешь?
– Потому что они рассветные, а я направляюсь в Овельхольм. Там закатные. Понимаешь, шер? И я не воин. Зачем мне боевые сапоги. С рабами я справляюсь плетью.
Тот кивнул и сбросил с плеча пленника.
– Забирай, хозяин, этого раба и давай сапоги и пять серебряков.
– Три, – ответил Раам.
– Пусть будет три, – махнул рукой шер.
– Плохой раб, – промычал Дубина. – Сколько возились, я пострадал, и всего-то три монеты за него получили…
– Потому что ты его до полусмерти избил, Дубина… – раздраженно ответил шер. – Хотя… – шер улыбнулся. – Не только три монеты, еще волшебные сапоги рассветных. А это вещь. Все знают, что рассветные неуязвимы в бою. Вот примерь их. Посмотрим, впору они тебе?
– А зачем?
– А затем, Дубина, что ты можешь зарабатывать.
– Это как? – удивился напарник. – Я в жизни никогда не работал…
– Теперь будешь работать дуэлянтом. Вызовешь богача на поединок, убьешь его – и мы заберем его вещи по праву победителя. И грабить не надо. Станем богатыми, заживем…
– Правда, что ли? – обрадованно воскликнул Дубина.
– Правда. Торговец не врал. Давай надевай сапоги.
Дубина скинул свои сапоги, понюхал приобретенные.
– Пованивают, как будто в них кошка сдохла, – проворчал он.
– Это магический запах рассвета, Дубина. Пошли пропьем серебряк и найдем первую жертву. Орудуй булавой инквизитора, она тоже волшебная.
Они зашли в первую попавшуюся по дороге харчевню на улице, заказали кувшин вина, мяса и стали есть. Вскоре у Дубины закружилась голова. Он осоловело оглядел улицу и увидел степняка в богатой одежде, с кривым мечом в посеребренных ножнах на поясе.
– Этот подойдет? – спросил он шера. Тот кивнул:
– Подойдет, Дубина. Иди заступи ему дорогу и потребуй извинений.
Дубина поднялся и, расправив плечи, направился навстречу степняку. Толкнул того плечом и возмущенно воскликнул:
– Ты чего, рожа немытая, толкаешься?
Степняк
«Эх, не успели сапоги проверить, – огорченно подумал шер. – Надо было на поединок его вызвать, Дубина». Как жил дурнем, так и подох дурнем.
Он подошел к телу и стал стаскивать с убитого товарища «волшебные» сапоги.
– Такую комбинацию ты, Дубина, просрал, – произнес на прощание шер, подобрал булаву и направился в порт…
Глава 3
Утро следующего дня выдалось ясным и ветреным. Поднявшийся ночью ветер разогнал тучи. Местное солнышко обласкало верхушки деревьев леса, и лагерь Антона ожил. По земле плыл тающий туман, вверх к макушкам деревьев потянулись дымки костров. Ароматно запахло полевой кашей.
У котла возле шалаша, где спал Антон, суетился Флапий. Он навис над кашеваром и ворчливо поучал того, как готовить вчерашний кулеш.
– Ты сальца не жалей, больше режь и не кроши малюсенькими кусочками. Большими кидай. Оно во рту растает. А так и не видно будет, клал ты сало в кашу или нет.
– Я сам знаю, что делать, дядька Флапий. Не мешайте, – огрызался заспанный молодой парень с рыжеватыми волосами и веснушками на круглом лице.
– Знает он, – недовольно проворчал Флапий. – Много знать ума не надо. Уметь надо, вот что главное. – И не выдержав, потянулся к ножу и куску сала. – Дай сюда. Покажу, как кулеш разогревать надо.
Отобрав нож, старый слуга сноровисто распластал сало и высыпал на дно разогретого на огне казана.
– Подожди, когда шкварки появятся, они вкусно хрустят, – облизнул губы Флапий. – Потом лучка порежь. Да не жалей. Пусть позолотится. А потом вторую половину сала кидай. Пошкварчит… Слышишь, как приятно уху? Вот. Теперь уже холодную кашу, вчерашнюю, накладывай. Да не всю сразу, а порциями. И мешай, чтоб не пригорело. Да ветки из костра убери, чтоб, значит, томился кулеш. Как нагреется, водицы добавь. Умеет он, умейка. – Флапий вернул нож кашевару.
– Да я бы так и сделал, – возмутился парнишка, – но вы ж, дядька Флапий, у меня нож забрали и сало.
– Еще неизвестно, что бы ты сделал, неумеха. А я, можно сказать, кулеш спас.
Из-под влажной от ночной сырости полотняной накидки вылез заспанный Антон. Потянулся и спросил:
– Что за шум, а драки нет?
– Да вот, дядька Флапий ругается… – попытался оправдаться кашевар, но подзатыльник, отпущенный стариком, заставил молодого воина пригнуть голову и замолчать.
Антон потянул носом.