Молотов. Полудержавный властелин
Шрифт:
— А так — неплохая книга, — говорит Молотов.
— Неплохая книга, неплохая, — подхватывает зять. — А главное, он влезает в дела, которыми мы мало занимаемся, мало знаем их, а их надо знать «от» и «до».
— Правильно, — соглашается Молотов, — но отчетливой политической жизни Америки я не увидел.
— Она сложная очень, Америка, и нам не привычная.
— Сложная. Не совсем похожая на нас, — добавляет Молотов.
— Конечно. Но это та реальность, с которой нам приходится иметь дело. А иначе и наша пропаганда пойдет вхолостую,
— Славик! — обращается Молотов к вошедшему внуку. — Твою книгу я прочитал.
— Ну и как?
— Написана живым языком, хорошо. В общем, полезно почитать. Но объективной, как бы это сказать, политической жизни в Америке еще не получилось.
— Ну, тут кусочек, — поясняет внук. — Это отрывок истории с 1962 по 1968 год.
— Нужно более отчетливо в голове иметь, в чем же основные черты политики республиканской и демократической партий. Здесь это недостаточно.
— Понятно. Буду работать, — говорит Вячеслав.
— Надо более широко, — советует дед.
— Более широко не позволят давать.
— Я понимаю, но ты не обязан придерживаться тех мнений, которые уже сложились, надо какое-то еще свое иметь. Более правильное осмысление того, что делается в Америке, — в какой-то мере это получается, но мне хотелось большего. Пока этого не получилось.
— Понятно. В следующей книге буду стараться поправить это дело. Это первая часть задуманного труда.
— Человечество будет осчастливлено, — шутит Алексей Дмитриевич.
— В конце, по-моему, надо было бы что-то сказать, как понимать политическую борьбу, которая идет в Америке, русским, которые там не были. Многие еще не понимают, — говорит Молотов.
— Есть интервью со Славкой в «Московском комсомольце», — сообщает Алексей Дмитриевич. — Он рассказывает, какое представление имеют о нас американцы, — очень плохое, маленькое представление.
— Я думаю, да, — соглашается Молотов. — Значительно искаженное, по-моему. Так же, как и мы. У нас, может быть, менее, но тоже искаженное представление об Америке. Мы все-таки марксистским методом подходим, но не во всех отношениях правильно.
— Спасибо, что прочитал, — говорит внук деду.
— Считаю порядочной. Для большинства должна быть полезной. Во многих местах я подчеркивал, — говорит Молотов.
— Я ее и писал как популярную. Шестьдесят тысяч тираж положили для научной книги.
— Нам надо их знать как следует. Они — серьезные мужики, — говорит Алексей Дмитриевич.
— Но окунаться в американское представление об Америке, по-моему, вредно, — считает Вячеслав Михайлович.
— Но нам надо знать, иначе как мы на них воздействовать будем? — говорит зять.
— Безусловно, надо знать. Детали надо знать, — соглашается Молотов.
— В этой книжке выкинули два слова, — говорит внук. — У меня было написано: «Отец Рональда Рейгана, католик и запойный пьяница…» Они написали: «католик по вероисповеданию». У Рейгана вообще воспоминания детства — отец его бьет постоянно,
01.01.1985
Мао Цзэдун показал палец…
— Хрущев мне рассказывал, — говорит Молотов, — что, когда он уезжал из Китая, Мао Цзэдун на прощание ему палец показал: один вопрос остался нерешенным — Монголия. Он считал, что это китайская территория. Большая часть монголов в Китае живет. В свое время эта территория называлась Внешней Монголией — та часть, которая стала самостоятельным государством. Она отделилась от той части, которая в Китае находится. Так и считалось раньше, что это не Монголия, а Внешняя Монголия. В Китае вроде не очень церемонятся с монголами, которые там живут. Но есть там памятник Чингисхану. Китайцы поставили в честь монголов.
Маньчжурию нам нельзя было брать. Невозможно. Противоречит нашей политике.
Взяли много. А это совсем другое.
28.08.1981
Китай
Рассказываю Молотову:
— Я слышал, что Сталин послал военному советнику в Китае Р. Я. Малиновскому такую телеграмму: «Завтра в Шанхае состоится пленум ЦК Компартии Китая, на котором будет избран Мао Цзэдун. Это может иметь крупные политические последствия, товарищ Малиновский».
— Вообще о Мао Цзэдуне мы тогда мало знали, — говорит Молотов. — Знали, что у них два руководителя: Мао Цзэдун — политический и Чжу Дэ — военный. Вот Ван Мина мы хорошо знали. Он с Мао воевал уже в тот период. Он критиковал Мао. Кто из них тогда был прав, нам трудно было разобраться. А Мао в то время уже убирал своих конкурентов из руководства, подставлял их на опасные места.
29.02.1980
В конце сороковых годов по указанию Сталина советская пресса много внимания уделяла Большому берлинскому мосту, и взоры политиков были прикованы к этой проблеме. А в это время в Китае произошла революция, провозглашена народная республика. Кто-то из американских деятелей сострил: «Мы долго и внимательно смотрели на Большой берлинский мост и потеряли маленький Китай».
…Вдвоем с Молотовым отмечаем столетие Сталина. В последнее время я занят киносценарием об обороне Москвы — для режиссера А. Салтыкова. В фильме будет показан Мао Цзэдун. Спрашиваю:
— Как он вел себя в 1941 году? Вроде бы не хотел, чтобы его Восьмая армия помогала нам против японцев?
— Он все-таки скрывался довольно серьезно, — вспоминает Молотов. — Против нас открыто ничего не говорил в то время. Я помню, даже в 1957 году на совещании коммунистических и рабочих партий он сказал, что компартия Китая дышит с КПСС одним дыханием. Как его было отталкивать?