Молоты Ульрика
Шрифт:
Пока они двигались по исполинскому виадуку, мрак растаял. Тучи разошлись, выглянуло огромное оранжевое заходящее солнце. Могучий Фаушлаг возвышался, суровый и бесстрастный, на фоне прозрачного неба. Монолит скалы был неотделим от большого города, выросшего на его склонах и проткнувшего небо шпилями и башнями.
Когда поезд маркграфа приблизился к городу, на виадуке стало гораздо больше людей и в глухом гуле шумного города сделалось возможным различить богатый узор отдельных голосов. Продвижению поезда мешали всевозможные препятствия: повозки с сеном, фургоны, гурты скота, кареты благородных господ, процессии паломников, разносчики с тачками, скороходы-посланцы, прошедшие многие мили и скоро
— Не растягиваться! — крикнул Ганс своим людям, и они принялись подгонять возниц. Он видел впереди растущую толпу людей. Некоторые, по неизвестным Гансу причинам, явно пытались проникнуть в город или выбраться из него мимо стражи. Ганс сейчас не хотел никаких неприятностей. Поезд задержался, огибая тяжело нагруженный фургон галантерейщика со сломанной осью. Моргенштерн и Арик выехали вперед, отстраняя встречный поток людей и повозок к краям виадука, чтобы маркграф не застрял в пяти минутах от уюта графского дворца после пяти дней ужасов дороги. Моргенштерн обругал какого-то сигмарита, который пытался заинтересовать Волка свинцовым паломническим символом Сигмара. Они медленно двигались по пологому подъему виадука к городу.
Ления сидела у оконца кареты и смотрела наружу в благоговейном трепете, спеша надышаться всем этим. Даже когда они были вынуждены подъехать близко к низкой стене виадука, чтобы обогнуть сломавшийся фургон, она, не дрогнув, продолжала смотреть в зияющую пропасть, разглядывая известняковые опоры, уходящие в глубины, застланные туманом. Франкл, едва заглянув в пропасть, позеленел и откинулся на сиденье.
Девушка высунула голову в окно, чтобы увидеть как можно больше. Тяжело груженные телеги и упряжки быков медленно двигались бок о бок с большими экипажами и изящными золочеными колясками, пацаны совали палки в колеса и убегали, хохоча и восхищаясь собственной наглостью.
Линцскому каравану удалось не развалиться до заката. Низкое лиловое небо нависло над Мидденхеймом, облаков не было, и свет звезд и пары восходящих лун заставил сорокафутовые башни из камня и дерева по обеим сторонам Южных ворот выглядеть куда более грозными, чем при свете дня.
— Ну, наконец-то прибыли, — сказал Франкл. Когда он подчеркнуто резко задергивал занавесь на окошке, Ления увидела стены высотой с четырех высоких мужчин и в три раза более толстых, чем пузо старого стражника. Стены гордо вырастали из гладкой поверхности скалы под ними. Величественные городские стены были вырублены сотнями гномов-строителей прямо в скале, и они не просто обтесали камень — они придали ему очертания и формы, которые добавляли прочности и долговечности стенам.
За южными воротами их снова встретил свет. Он исходил от тысяч фонарей и жаровен, горящих во благо мидденхеймского люда. Мягкий желтый свет освещал им путь домой и отпугивал подонков, которые могли воспользоваться темнотой, чтобы лишить их собственности и жизни.
Ления снова отдернула занавеску, чтобы впустить свет внутрь кареты. Вместе со светом к ним ворвался и шум; слитный гул сотен голосов коробейников, нахваливающих свой товар, возниц, переругивающихся в создавшемся заторе, кабацких зазывал, приглашающих горожан потратить деньги и время. И все запахи, которые Ления уловила за время подъема по виадуку, оказались здесь, за окном: тяжелая волна неповторимого городского «благоухания» заставила деревенскую девушку задержать дыхание, а заодно выжгла ноздри бедолаги управляющего.
— Сигмар, помоги! — просипел Франкл. — Нет, это уже слишком, слишком, я больше не могу!
«Не более, чем достаточно», — подумала Ления.
Она посмотрела
— Не думаю я, что выдержу этот шум еще минуту, — простонала она, заметив взгляд Лении.
— Или вонь, — добавил Франкл. — Неужели эти нечестивцы не слышали о нужниках?
— Нельзя выйти до ветру в поле, если живешь на скале. Надо привыкать, — сказала Ления грубо и без сочувствия, упиваясь видами города внутри стен. Поезд теперь еле полз из-за людских толп, заполнявших улицы. Лению заворожил безжалостный серый камень неисчислимых зданий. — Нас сюда привезли, и пути назад нет. Но ничто не должно быть внове в Мидденхейме для такого опытного путешественника, как вы, мастер Франкл.
Франкл угрюмо молчал.
Другие погорельцы из Ганмарка тоже рассматривали чудеса большого города. Почти никто из них не был в Мидденхейме раньше. Кто-то из подопечных Белого Отряда вообще никогда не выезжал из имения, кто-то не посещал такой огромный и величественный город. Пока Волки вели колонну по спускам и подъемам через Площадь Боев и Кенигсгартен к Мидденплац, глаза изумленных путников взирали на устрашающее однообразие казарм. Потом они выехали на Парадную площадь. Это был единственный плоский участок земли в Мидденхейме, на котором ополчение обучалось военному делу и проводило смотры. Сейчас площадь была пуста, а из стоящего в центре фонтана били вверх серебристые струи воды.
Франкл первым заметил дворец графа, место их назначения.
— Во имя всего святого! — воскликнул он. — Видели вы когда-то что-либо подобное?
— Мне казалось, вы говорили, что видели? — огрызнулась Ления, отталкивая его от окошка, чтобы посмотреть на дворец своими глазами.
Мариса еще сильнее съежилась в углу. Она закрывала руками уши, а нижнюю часть лица прикрывал широкий платок, из-за чего она напоминала напуганного бандита.
Ления выглянула из окна, чтобы увидеть ряд серых зданий, окруженных забором из стальных стержней, которые заканчивались навершиями в виде копейных наконечников — как для красоты, так и для более действенной охраны владений. Стоящие за оградой дома были изукрашены великолепной резьбой, смягчавшей их линии и придававшей им изящества. Высокие мраморные колонны делали дом графа уникальным среди всех зданий Мидденхейма. Такого не могла создать рука ни одного гнома. Колонны и резьба на фасадах дворца были творениями легендарных художников, которых правители Мидденхейма выписывали из Тилей и Бретонии и отсылали обратно по завершении их работы, вознаградив по достоинству.
Они проехали через Большие Ворота и по дорожке проследовали во двор Внутреннего Дворца. Караван остановился. Ления слышала, как Ганс выкрикивает команды Волкам спешиться. Она толкнула дверцу кареты и выскочила раньше, чем управляющий успел пошевелиться. Двор был широким и холодным. Она уставилась на здания, стоявшие перед ней. Это были самые прекрасные дома, которые она когда-либо видела. Даже во сне она не представляла такого. Франкл почти вывалился вслед за ней, дал подзатыльник бедному мальчишке и послал его за багажом.
Наконец-то проснулся повар и выбрался из кареты. Камеристки жались друг к другу около лошадей. Мариса долго не могла выбраться.
Ления увидела, что Комтур Волков стоит с маркграфом, пожимая ему руку, и ее хозяин выглядит возбужденным и взбудораженным. Поблизости красавчик Аншпах и огромный Волк Моргенштерн со смехом гоняли маркграфских детей по парку. Она заметила, что старый воин Грубер тихо беседует с ее госпожой. Высокий молодой рыцарь по имени Арик появился из-за спины и взял Марису за руку, успокаивая старую няньку. Ления повернулась и увидела перед собой Драккена. Он улыбался ей своей сонной, обаятельной улыбкой.