Момент бури
Шрифт:
– Ладно тебе, успокойся,- сказал Айр.- Чего ты завелся? Неужели ты думаешь, будто тебя станут подвергать сканированию прямо сейчас? Вначале следует разобраться, сумеем ли мы, исходя из твоих показаний, выдвинуть обвинение против Яна Ольмезовского…
– Я никогда не дам согласие на потрошение мозгов!
– Ладно,- вздохнул Весенин, поднимая руки ладонями вверх в знак мирных намерений.- Я понимаю, ты сейчас не в том состоянии, чтобы принимать такие ответственные решения…
– Я больше никому не позволю ковыряться в моих мозгах,- свирепо заявил я.- Несмотря на все ваши телепатические штучки! Слышишь?!
–
– Никогда в жизни!
Он только снисходительно улыбнулся. Я заскрежетал зубами. Вот за это я и не люблю телепатов: самоуверенные, невозмутимые в своей правоте, привыкшие всегда получать все, что только им заблагорассудится, видящие тебя насквозь вместе со всеми твоими страхами, предрассудками, надеждами и отчаянием… ей-богу, в мире было бы куда проще и спокойнее без телепатов любых ступеней и рангов!
– Зависть, Фредди,- насмешливо отметил Айр.- Элементарная зависть. Плохое чувство!
– Да иди ты…- обозлился я.
– Не засоряй ментальный фон! Думаешь, нам так уж легко живется? Ведь мы - точно такие же люди, как и вы. Мы любим, ненавидим, страдаем, чувствуем боль. Только все это, в отличие от вас, - в энной степени. Наша паранорма… она почти проклятие. Думаешь, приятно каждое мгновение пропускать через сердце чужие чувства? Ощущения пьяницы, нализавшегося до синих соплей в баре? Эмоции официантки, вынужденной подтирать блевотину и при этом вежливо улыбаться, или околевающего от холода дежурного в башне автостоянки? Ни один барьер, даже самый искусный, не способен полностью подавить восприимчивость, как бы ты ни старался. Оттого-то мы и живем как в аду, постоянно оказываясь в центре чужих страстей… И только мы знаем, чего это стоит!
– А ты бы поменял свой ранг на какую-либо другую паранорму?- с сарказмом поинтересовался я.- На психокинез, например?
– Ни-за-что!- по слогам произнес Айр, гордо вскинув голову.
– Вот с этого бы и начинал! У вас у всех бзик на своей паранорме! Как же, соль расы! Бедненькие, как вам рядом с нами, простыми обывателями, тяжело живется… Достали, сволочи, сил нет!
– Фредди, ты чего?- опешил Айр.
– Ладно, проехали,- отмахнулся я.- Показывай мне номер. И еще. Я… не один. И нам не нужен лишний шум, как ты сам, наверное, понимаешь.
– В холле ты уже произвел достаточно лишнего шума,- ядовито заметил Айр и кивнул на прикорнувшую в кресле Кристину.- Девчонка тоже с Ганимеда?
– Да,- подтвердил я.
– И сколько же с тобой еще друзей с Ганимеда?- иронично поинтересовался Айр.- Не считая девочки.
– Не считая девочки - моя жена и сын-младенец.
– О, на Ганимеде ты успел жениться!- понимающе улыбнулся Айр.- А по своей ли воле ты это сделал?
– Какая разница?- раздраженно поинтересовался я.- Половина генов в малыше - мои, а жену я все равно не брошу, ни при каких обстоятельствах. И плевать мне на любые психокоды, ясно? Ясно тебе?!
– Ладно,- смирился Айр.- Ладно, не горячись. Тащи их сюда.
– Не буду лгать, Айр… Возможно, ты еще пожалеешь, что помог нам.
– Пустое,- отмахнулся мой друг.- Да, кстати… Когда захочешь встретиться с Ириной…
– Не захочу!- буркнул я сердито.
–
– И мозги свои потрошить - не позволю!
Айр только улыбнулся мудрой многозначительной улыбкой.
– Там видно будет.
Нет, он поразительно быстро сдался! Не иначе, что-то замышляет. Я прислушался к своей интуиции. Она молчала. Айр не враг мне, но прежнего безграничного доверия к нему уже не было. Может быть, именно по этой причине Кристина не пожелала оставаться с Айром. Пришлось взять ее с собой. Когда мы добрались до глиссера, жена по-прежнему спала, уронив кудрявую голову на руки. Я осторожно разбудил ее.
– Мы в Аяне,- сказал я ей.- Мой друг предоставил нам убежище на ближайшие сутки. Как только запасемся… необходимыми вещами, отправимся дальше.
– Куда?- поинтересовалась она, глядя мне в глаза.
Я немного помедлил. Бегство - это не выход, тут Айр прав. Возможно, я еще соглашусь на ментальное сканирование… Нет, не так. Я, возможно, еще согласился бы на ментальное сканирование… может быть… если бы был один, как раньше. Но сейчас я уже не принадлежал одному только себе. У меня появилась семья. И вначале следует позаботиться о безопасности тех, кто мне по-настоящему дорог. А Ольмезовский подождет: никуда он, гад, не денется.
– За Малый Провал,- ответил я жене, принимая решение.- Мы отправимся за Малый Провал. В горы. Там у меня есть… дом. Ну, вообще-то дом - это слишком громко сказано. Так, лачуга, с которой еще неизвестно что сталось за этот год. Туда сложно добраться, не обладая психокинетическими способностями. Крутые скалы обступают долину тесным кольцом. Из озера, расположенного в жерле потухшего вулкана, сбегает ручеек превосходной воды, вполне пригодной для питья. В этой чудесной речке водится не менее чудесная форель. Кроме того, неподалеку имеется парочка нарзанных источников. Зимой, правда, иногда случаются лавины, но они всегда обходят дом стороной.
По крайней мере, так было, когда я там жил. Не знаю, как лавины вели себя в мое отсутствие. Может быть, мы вообще не застанем даже щепок на месте той лачуги. Но говорить об этом вслух я не стал. К чему расстраиваться раньше времени?
– Это твоя родная планета? Земля?- тихо спросила жена.
– Да. И знаешь… Скажи мне, как тебя звать? Хорош же я буду, если не сумею ответить, как зовут мою жену!
Она испуганно сжалась и прошептала:
– Ты не понимаешь…
– И не хочу понимать,- заверил ее я.- Но тебе нужно имя. Должен же я как-то тебя называть!
Она молчала. Молчала так долго, что я подумал - не дождусь ответа. Но когда я отвернулся, чтобы открыть купол глиссера, она вдруг коснулась пальцами моей руки. Нежное, робкое, почти неосязаемое прикосновение… Я замер, потом медленно обернулся, заглянул ей в глаза.
– Придумай имя сам,- тихо-тихо сказала жена, опуская голову.
– Хорошо,- растерянно проговорил я.
Какое-то время я внимательно ее разглядывал. Всматривался в ее прекрасное лицо, в ее огромные сине-зеленые глаза… в них можно было утонуть, в этих глазах; захлебнуться, словно водой, застывшей в них навечно неизбывной болью… как бы я хотел увидеть там иные чувства… ну, пусть не восторг, не любовь и не радость, ведь я уже давно не тот наивный ребенок, каким был раньше. Хотя бы покой. Вместо боли - хотя бы покой…