Момент истины (В августе 44-го) Изд.1990

Богомолов Владимир Осипович

– Д-да… – силясь не стучать зубами, проговорил Андрей. – Никто не выходил.

– Порядок… Тогда порядок, – облегченно сказал Алехин, запахиваясь в плащ-накидку, и улегся на мокрую землю рядом с Андреем.

Светящиеся зеленые стрелки показывали без четверти десять. «Неужто до утра придется валяться здесь в грязи, дрожа от холода и сырости?» – сомнение в необходимости наблюдения за домом ночью одолевало Андрея.

Время тянулось нестерпимо медленно. Андрею показалось, что часы остановились, он поднес их

к уху, услышал ровное тиканье и снова всмотрелся в темноту. «Вот гадство, – невесело подумал он. – Они себе спят спокойненько, а ты – мерзни!»

Алехин недвижимо лежал в метре от него по ту сторону куста. При вспышках молнии был виден профиль его скуластого, прикрытого до самых глаз капюшоном лица.

Наконец Андрею стало невмоготу, и дрожащим от холода голосом он нерешительно позвал:

– Т-товарищ к-капитан!

Алехин шевельнулся и шепотом спросил:

– Чего?

– Вы д-думаете, к-кто-нибудь выйдет?

– Думаю, надо продолжать наблюдение, – сказал капитан, и Андрей пожалел, что задал этот вопрос.

– Но до утра х-хождение з-запрещено, – попытался как-то аргументировать он.

– Ты вчера ходил, тебя кто-нибудь задерживал?… А в дождь тем более… Ты погрейся, – предложил капитан. – Только без шума! И не подымайся…

Андрей, подумав, перевалился на спину и заелозил на плащ-накидке, быстро и с усилием двигая руками и ногами; но согреться ему не пришлось.

– Тихо! – Алехин схватил его за плечо.

Свет желтой неяркой полосой вырвался от дома и тут же погас. Сквозь реденькую пелену дождя капитан в какой-то миг успел заметить в дверном просвете фигуры двух человек – кто-то вышел из дома.

Алехин сжал Андрею руку. Но напрасно они напряженно вглядывались в темноту: в трех шагах ничего не было видно. Сквозь тихий мерный шум дождя чуть слышались шаги и совсем невнятно – разговор вполголоса: кто-то шел от дома к калитке.

Алехин до боли сжимал руку Андрея; шаги приближались.

– Успеете. До поезда почти час, – послышался негромко, но явственно мужской голос.

– Може, на товарнем пояду, – с сильным польским акцентом отвечал другой.

Заскрипела калитка.

– Счастливо доехать.

– Довидзеня!

Спустя мгновения зарница медленным отблеском осветила за штакетником темную фигуру, возвращавшуюся к дому, и вышедшего из калитки. Это был низкий толстый человек в брезентовом плаще и черной фуражке; он шел, ощупывая дорогу палкой, воротник плаща был поднят.

– Иди за ним, – быстро зашептал Алехин в ухо Андрею. – До станции его не трогай. А когда сядет в поезд, нужно проверить у него документы. Сбегай к коменданту и от моего имени попроси проверить… Только весь вагон, а не у него одного, понимаешь?… В любом случае надо установить его личность! Под благовидным предлогом и без шума. Он, видно, поляк и вроде железнодорожник… Будь осторожен!

Иди!

Андрей поднялся и, оставив плащ-накидку Алехину, осторожно двинулся вслед за неизвестным. Он шел вслепую, дрожа от холода; мокрые шаровары и гимнастерка плотно облегали тело, в набухших сапогах хлюпала вода. При каждой вспышке молнии он, поспешно пригибаясь, чуть ли не ложился на землю и видел, что человек в плаще, не оборачиваясь, идет шагах в пятидесяти впереди.

Андрей слышал, как он, очевидно упав или споткнувшись, крепко выругался по-польски; потом юноше стало казаться, что звук шагов делается все тише, удаляется…

Андрей ускорил шаг и в тот же миг оскользнулся; пытаясь удержать равновесие, взмахнув руками, дернулся всем телом и полетел в канаву. Он больно ударился правой скулой и бровью; жидкая холодная грязь залепила лицо. Проклиная мысленно эту ночь и ненастье, отплевываясь, он ощупью отыскал лужу, обмыл лицо и утерся рукавом.

Дождь почти перестал, где-то впереди прогудел паровоз, и все. Никаких шагов не было слышно.

Андрей несколько мгновений постоял, вслушиваясь, и в сильном волнении бросился вперед.

На небе в тучах обозначился просвет; теперь можно было различить темные силуэты домиков по обеим сторонам. Вдруг впереди и несколько правее отчетливо послышались шуршащие шаги. «Свернул!» – сообразил Андрей и, дойдя до угла, пошел вправо, в ту сторону, откуда доносились шаги. Так он двигался минут пять, стараясь ступать нешумно и, чтобы сохранять дистанцию, дважды останавливаясь и вслушиваясь, как хрустит песок под ногами идущего впереди.

Сверкнула молния, и – о ужас! – Андрей увидел впереди статную фигуру в шинели; он бросился догонять.

– Как на с-станцию п-пройти?! – крикнул Андрей.

– Прямо, – раздался совсем близко, и что было совершенной неожиданностью, звонкий девичий голос.

«Женщина!»

– К-кто вы? – выговорил Андрей и, так как она не ответила, спросил: – П-почему х-ходите ночью?

– А вы почему?

– Нужно! Я офицер.

– А я старшина! – Она зажгла фонарик и осветила Андрея; в правой руке у нее он разглядел пистолет.

– Ну и вид же у вас! – ахнула она. – Идите вперед!

– Куда в-вперед?

– Я не терплю ночью незнакомых за спиной. Вперед! И быстрее, – сказала она повелительно, – я опаздываю на поезд!..

34. Гвардии лейтенант Блинов

На станции находилось несколько эшелонов и всего один пассажирский состав Минск – Гродно.

Неизвестный мог попытаться уехать и с эшелоном, но Андрей решил сначала осмотреть гродненский поезд: к составу уже подавали паровоз. У кубовой Андрей подставил голову под кран, обмыл гимнастерку, брюки и сапоги и приступил к делу.