Момент истины (В августе сорок четвертого) Изд.1989
Шрифт:
– Вы из ОПРОСа? – оживился Аникушин.
– Да.
– Постоянный состав?
– Нет, переменный.
Аникушин понимающе покачал головой и отвел глаза.
Алехин ожидал, что после проверки второстепенных документов помощник коменданта, как было условлено, предложит офицерам показать вещевые мешки, но тот снова заложил руки за спину и, будто все позабыв, с каким-то отсутствующим лицом глядел в сторону и молчал.
– Так… – после небольшой паузы проговорил Алехин, сложив документы, но не возвращая их. –
– Это на каком основании?! – сдерживаясь, но довольно резко спросил капитан. – В чем дело?!
– Проверка личных вещей, – пояснил Алехин, и его лицо при этом выражало: «Мы выполняем свой служебный долг, какие же к нам могут быть претензии?»
– Что значит – проверка личных вещей?! Мы не рядовые и не сержанты, а вы не старшина! Кто вам дал право обыскивать офицеров?!
– А мы, эта… и не думаем вас обыскивать… Я прошу, чтобы вы сами показали, что у вас в вещевых мешках. Понимаете – добровольно!
– То есть как – добровольно?! А если мы не желаем?! Я в армии пятый год, но подобной проверке ни разу не подвергался!
– А я подвергался! – с обидой сказал Алехин и звучно шморгнул носом.
– Это ваше дело! А мы не желаем!
– То есть как – не желаете? – удивился Алехин. – Давайте по-хорошему… Я вам скажу, эта… как офицерам… Только, понимаете, как говорится, никому!
Он достал из пачки документов продовольственный аттестат и, указывая на отметку военпродпункта, спросил:
– Вы шестнадцатого, значит, были в Лиде?
– Были! Ну и что?
– Вот то-то и оно-о! – протянул Алехин и с огорченным лицом тихо, доверительно сообщил: – Шестнадцатого в Лиде, эта… с артиллерийского склада пропали два ящика взрывчатки!
– Ну а мы-то тут при чем?!
– Есть указание… что ее вынесли в вещмешках, понимаете, офицеры… – сообщил Алехин. – И увезли из города… А для чего – неизвестно! Нет указаний! – Он в недоумении развел руками. – Может, чтобы рыбу глушить, а может – мост взорвать!
– Да что за чушь! – пожимая плечами, возмущенно воскликнул капитан. – Мы не были ни на каком складе!
– Кто ж это знает?… А закон порядка требует… – вздохнул Алехин. – Давайте по-хорошему… Вы же советские люди… Есть указание… И я при исполнении обязанностей… прошу, эта… показать для осмотра ваши вещмешки…
– Должен заявить со всей ответственностью, – твердо сказал капитан, – что мы не были в Лиде ни на каком складе, не брали и не знаем ни о какой взрывчатке и не желаем, чтобы нас обыскивали! Категорически!
– Тогда придется проехать с нами в комендатуру, – решительным голосом объявил Алехин. – Вы же все равно, эта… поедете в Лиду… У нас в Шиловичах машина. Там в кузове бойцы, но на вас аккурат найдется место… Прошу, значит… – Поворотясь, он показал рукою в сторону Шиловичей, предлагая троим офицерам пройти
– Пожалуйста! – Капитан несколько мгновений помолчал угрюмо и сосредоточенно, словно что-то решая; во всей его фигуре, лице и в голосе чувствовалось полное самообладание, уверенность в своих действиях и правоте. – Что ж… если это вас так интересует – пожалуйста!.. Обыскивайте!.. Только уж потрудитесь сами!.. К сожалению, нет времени, чтобы ездить с вами. У нас еще есть дела в этом районе, – объяснил он свое неожиданное решение. – Но я буду жаловаться! И даром вам это не пройдет!.. Давай!..
Он шагнул за спину лейтенанта и помог тому снять вещевой мешок. При этом он взялся не за наплечные лямки и не снизу, а за тесьму, стягивавшую верх, взялся так, что вещмешок своей тяжестью затянул узел на тесьме.
Алехин сделал вид, что не заметил этого, и, возвращая, молча протянул документы. Капитан взял их и, не раздавая своим товарищам, сунул всю пачку себе в карман.
Присев на корточки, Алехин распустил петлю из наплечных лямок с горловины вещмешка и пытался развязать узел на тесемке.
Между тем старший лейтенант тоже снял свой вещмешок и, ухватив его точно так же за тесемку, опустил на траву рядом с первым. И тут же будто невзначай неторопливо переместился на пару шагов влево, так что оказался между Алехиным и засадой. Спустя секунды лейтенант перешел вправо. Таким образом они полукругом обступили Алехина и помощника коменданта. Это были их первые самостоятельные, без очевидной инициативы или команды капитана действия за все время проверки.
– Будьте любезны… – взглянув на них снизу, снова произнес условную фразу Алехин, – станьте на место!
– В чем дело?… На какое место?
– Будьте любезны, – еще раз повторил Алехин, – станьте на место! – Он выпрямился и указал рукой на траву в метре перед собой.
Под его упрямым тяжелым взглядом лейтенант, помедля, стал на прежнее место.
– В чем дело? – обратился капитан к Аникушину, но тот, словно не слыша, смотрел вниз, на вещмешки, и даже не поднял глаз.
– Вы, может, еще поставите нас по стойке «смирно»? – с возмущением спросил старший лейтенант, продолжая стоять там, куда он перешел.
– Если понадобится – поставлю! – пообещал Алехин, неприязненно глядя ему в лицо. – Мы офицеры комендатуры… понимаете… при исполнении служебных обязанностей! – возбужденно вскричал он; круглый желвак проступил и шевелился на его правой щеке. – Я говорю: встань на место!
И так как старший лейтенант не собирался подчиняться, Алехин решительным движением расстегнул висевшую у него на животе кобуру и вытащил ТТ.
– Стань как стоял! – вдруг негромким твердым голосом приказал капитан старшему лейтенанту, и тот неохотно ступил вправо, на прежнее место.