Mon AGENT или История забывшего прошлое шпиона
Шрифт:
— Уж не поэтому ли вы, наш уважаемый Председатель, и прикупили поместье в Южной Африке? — съехидничал один из коллег.
Председатель, не обидевшись, улыбнулся. Все здесь были свои и знали друг о друге столько, что были в состоянии лишить каждого (и в то же время самого себя!) репутации и свободы.
— Домик под Кейптауном я купил потому, что у меня там есть родственники и мне дорого общение с ними! Но не будем отвлекаться! Так вот, нашего молодца не нашли ни в одном из самых очевидных для сбежавших с чужими деньгами мест!
— И где же он всё-таки всплыл? — не выдержал один из собеседников белозубого яхтсмена.
— В Латинской Америке! — ответил тот, предварительно
— Я так и думал! — воскликнул, поперхнувшись от волнения табачным дымом другой член правления. — Говорят, с хорошими деньгами и надёжной охраной там можно прекрасно устроиться. Недаром туда бежали немецкие нацисты!
Председатель снисходительно посмотрел на своего коллегу.
— Дорогой мой, наш трейдер нанялся учителем в католическую миссионерскую организацию! А вы знаете, что он сделал перед тем, как отправиться через океан? Заметьте, экономическим классом!
Последнее было сказано с таким выражением, как будто исчезнувший трейдер проследовал туда на коленях и одетым во власяницу. Никто не отважился сделать предположение. Его коллеги молча ждали продолжения спектакля.
— Он оформил дарственную на все свои активы в пользу всё той же церковной конторы!
Умудрённые жизнью акулы капитализма возмущённо закудахтали, обсуждая этот неслыханный поступок бывшего работника банка, способный бросить тень на его репутацию и отпугнуть денежных клиентов.
— Но и это ещё не всё! — продолжал безжалостный Председатель, фальшиво скаля фальшивые зубы. — Угадайте, что произошло со вторым внезапно покинувшим нас финансистом!
Желающих угадывать опять не нашлось. Пыхтение сигарами усилилось, отражая невиданное напряжение нервов.
— Этот теперь работает санитаром-добровольцем в Таиланде. В клинике, специализирующейся на заботе об умирающих от иммунодефицита педерастах. Разумеется, и он накануне подарил всё своё состояние соответствующему благотворительному фонду!
— Мы что, взяли на работу Мохатму Ганди? В котельную или уборщиком? — прокомментировал эти невероятные факты один из коллег Председателя. — Может, стоит проверить, что за разговоры происходят в курительных и у кофейных машин?
— Не беспокойтесь, это тоже уже проверили! Пока уборщиков-гипнотезёров и сантехников-ораторов у нас не обнаружено! Не найдены подобные индивидуумы и среди секретарш, бухгалтеров и прочих сотрудников банка. Даже проверка анкетных данных не дала ничего более подозрительного, чем участие в бойскаутских организациях и сборе поношенных вещей для детей Африки. Но зато обнаружился иной интересный факт!
Председатель сделал ещё более долгую паузу и, подойдя к окну, насладился видом на солидные серые здания Сити и вызывающе выделяющийся «сексуальный огурчилло». Так жители Лондона прозвали недавно возведённый небоскрёб, действительно наводящий на мысль о некоем фаллическом символе. Председатель обозрел изуродованный ландшафт делового района города и, почувствовав сверлящие спину взгляды членов правления, повернулся к ним на пятках, обнажив в улыбке фарфоровые зубы:
— В процессе выполнения первоначального поручения начальнику службы безопасности пришла в голову очень хорошая мысль. Он решил обсудить внезапно возникнувшую кадровую проблему со своими коллегами из банков, работающих в округе. В результате оказалось, что не только наше учреждение охватила эпидемия идиотизма! За каких-то три недели финансовые организации, располагающиеся в близлежащих кварталах, потеряли почти полсотни ведущих специалистов и ещё столько же народу помельче! Конечно, пока невозможно было проверить, что случилось со всеми, но выборочные расследования показывают одно и то же. Абсолютно нормальные, психически
В этот момент в тяжёлую дубовую дверь комнаты заседаний совета осторожно постучали.
— Да! — раздражённо гаркнул Председатель.
Все присутствующие невольно вздрогнули. Один из них уронил сигару и с испугом бросился гасить пепел, упавший на шёлковый персидский ковёр. В дверном проёме показалось лицо личного помощника Председателя, который протянул в дрожащей руке белый конверт средних размеров. Шеф скорчил недовольную гримасу, но всё же ознакомился с его содержимым. Прочитав листок с несколькими написанными от руки строчками, он глухо выругался и, бросив документ на стол, обратился к коллегам:
— Что ж, эпидемия продолжается! Только что подал в отставку начальник отдела валютных операций. Надо полагать, что и он в свои сорок пять вдруг обнаружил неодолимую тягу к Господу нашему, Иисусу Христу!
Когда Председатель через некоторое время вышел проветриться, он окунулся в не по-лондонски знойный день. Кучки курильщиков, удовлетворявшие свою пагубную страсть с видом пока не пойманных преступников, виновато приветствовали хорошо известного им человека с загорелым лицом. Председатель проигнорировал эти вежливые знаки внимания. Сейчас ему было не до рядовых бойцов финансового фронта. Подходя к небольшому магазинчику с огромным выбором сигар и соответствующих принадлежностей, он вздрогнул, услышав английскую речь с ближневосточным акцентом:
— …и тогда царь эфиопский сказал слугам своим: «Нет в мире золота, серебра, меди, пурпура и иных сокровищ, которые смогут перевесить слезу обиженного ребёнка или нежное слово любимой девы…»
Слова сии произносились приятным и звучным голосом, принадлежавшим незнакомому мужчине, вокруг которого толпились несколько человек, явно принадлежащих к финансовому сообществу. У мужчины, одетого как хиппи из 70-х (в застиранные джинсы и дерюжную рубаху неопределённого цвета), были удивительно дружелюбные, светло-зелёные глаза. Басня, которую он рассказывал тягучим речитативом, смутно ассоциировалась с молитвой или проповедью. Когда Председатель взглянул в глаза уличного проповедника, в его быстро соображающей голове что-то щёлкнуло. Он радостно подумал: «А вот и Мохатма Ганди!»
Глава 2
Для начальника любой секретной службы есть только одна вещь, которая хуже известия о провале одного из его агентов, — это необходимость докладывать о случившейся незадаче начальству. И хотя Снежная Королева и Агент, по крайней мере, пока не оказались в лапах британской контрразведки и не пали от рук выследивших их исламских радикалов, это более чем компенсировалось фотографией лица белокурой красавицы на обложках английских журналов. Премьер страны избранных, хорошо знавший и отца Королевы, и её саму, пригласил Богомола на беседу. Поздоровавшись, он молча положил перед ним британский таблоид с огромным фото искажённого яростью прекрасного лица. Снимок сопровождался кричащим заголовком: «Интифада в Ист-Энде началась!» Богомол оторвал глаза от газеты и с трудом выдержал взгляд главы государства. Взгляд этот был суров и полон плохо скрываемого недоверия. Оба чиновника молчали. Наконец Премьер потёр подбородок и прервал затянувшуюся паузу: