Монах и кошка (Кайдан)
Шрифт:
– Жаль только, что ты можешь опоздать к восьмому дню Нового года, – заметил Нарихира.
– Почему, Нарихира-сама?
– Потому что именно в этот день государь присваивает фрейлинам более высокие звания! Вот было бы кстати… Впрочем, и так все это замечательно, и ты обязательно прикажешь своей Норико принести госпожу кошку, но что же было с гадальщиком?
– С гадальщиком? Гадальщик, можно сказать, кинулся под копыта моему коню, чтобы заставить меня переменить направление пути! Но это было утром, мы свернули с дороги и вскоре оказались в небольшой усадьбе. Отродясь я не видывал такой жуткой развалины! А какая там была вонь!
Фудзивара Нарихира удивленно приподнял красивые брови, и Юкинари
– Была особенная прелесть в сломанных воротах, от которых уцелели только столбы, в одряхлевших ступеньках, в утративших блеск полах и перильцах, – как можно более мечтательно и задумчиво сказал он. – Все заросло высокой полынью. Обвалилась ограда, водяные травы заглушили пруд. И мне показалось, что с этой старой усадьбой связана чья-то печальная судьба. Там могла жить в одиночестве дама, которую бросил возлюбленный…
Юкинари замолчал, исподлобья глянув на собеседника – одобряет ли тот его поэтическую речь? Нарихира одобрительно кивал.
– Хозяев и слуг там не было уже много лет, один только старый привратник… по-моему, не в своем уме, потому что поздравлял нас всех подряд с праздником Звезд, а был, как на смех, первый день Свиньи… Старый привратник отвел нас в один из павильонов, где еще уцелела крыша, – переждать положенное время. Пока мои кэраи играли в сугороку и в го, я отправился побродить по усадьбе. И погляди, что я нашел!
Юкинари вынул из-за пазухи сверток, размотал бледно-зеленый шелк и достал лист бумаги. Нарихира взял этот лист, прочитал написанные на нем строки и с подозрением взглянул на Юкинари.
– Странная же попалась тебе находка! – сказал он. – Бумага замечательная, такую розовую бумагу делают в Митиноку из коры бересклета. Почерк… знаешь, как называют такой почерк в Китае?
– Знаю! «Поющая кисть и танцующая тушь»!
– Если судить по замечательному почерку, это натура незаурядная. Жаль только, что она, как и все женщины, обречена писать только японскими знаками. А подлинное совершенство почерка и натуры проявляется только в китайских иероглифах. Возможно, она и рисует неплохо. Хотел бы я посмотреть на женщину, которая написала эти знаки!
– А я – так лишь об этом и мечтаю! – пылко признался Юкинари. Жаль, что танка без последних строчек…
– Скажи лучше – только две первых!
– Да, но ты вслушайся в эти строчки!
«Приди – на твою любовьотвечу такой любовью,что звезды…»– Кстати, это, возможно, особая хитрость – оставить такие стихи как бы недописанными, – заметил Нарихира. – Очень утонченный ход! Надо будет попробовать в переписке с моей новой подругой – знаешь, кто это? Дама из свиты самой государыни! Она уже дважды приглашала меня в свои покои! Ей это наверняка очень понравится. «…отвечу такой любовью, что звезды…» Слушай, в самом деле – это очень изысканно! Представляю, как она будет показывать мое письмо подругам! .. Возможно, даже самой государыне! .. Знаешь, Юкинари-сама, если эта блистательная мысль принесет такие плоды, то я уж о тебе позабочусь! Скоро день Весеннего назначения – если ты хочешь получить хорошую должность в провинции, считай, что она – твоя!
– Да я только что из провинции! Дай мне хоть год пожить при дворе! – воскликнул Юкинари. – А если я действительно удостоюсь твоей благодарности, то помоги мне в другом!
– Отец настоятель зашевелился! – предупредил Нарихира.
Молодые люди замерли.
Настоятель, очевидно, и впрямь заснул. Он сполз вдоль стены и свернулся клубочком за полированным столиком.
– В такую погоду горячий обильный ужин и подогретое вино кого угодно уложат спать, – объяснил он. – Да мы еще обсуждали всякие заковыристые вопросы. После такой беседы я буду при дворе блистать знаниями! Ну, какой же помощи ты ждешь от меня?
– Помоги мне найти эту женщину! – и Юкинари указал глазами на лист розовой бумаги из Митиноку.
Нарихира уставился на него как на безумца.
– Где же, по-твоему, я буду ее искать? – изумленно спросил он. Мы же ничего не знаем о ней! Скажи мне хоть, из какого она дома!
– Если бы я знал! .. Но я должен найти ее, Нарихира-сама. Она самой судьбой предназначена именно мне! То, что я нашел ее стихи, знак нашей связи. И я уверен, что в Хэйане обязательно встречу ее.
– Логика в твоих словах есть, – подумав, решил Нарихира. Государь собирает при своем дворе самых талантливых поэтесс. В свите у каждой из его супруг или наложниц есть одаренные дамы, с которыми приятно переписываться. Но, Юкинари-сама, подумай – что, если написавшая эти стихи дама дурна собой, как бог Кацураги? А ты будешь страстно добиваться встречи в ней и, пожалуй, добьешься! Вообрази себе только, что ночью за створками ситоми тебя встречает косоглазое чудище с набеленным лицом, шершавой кожей и порыжевшими накладными волосами! И не смотри на меня так – можно подумать, ты не знал, что у половины наших придворных дам волосы накладные! Юкинари-сама, уж мы-то, придворные, сколько раз на этом обжигались! Узнаешь – привезли новенькую, все только и говорят про ее талант, про ее вкус! Посылаешь ей письмо, она отвечает. Еще письмо – еще ответ. Понемногу дело близится к свиданию. А ведь ты до решающей минуты не имеешь возможности посмотреть ей в лицо. Ты можешь разве что понюхать ее рукава, когда они высунутся из-за церемониального занавеса, и оценить ее вкус по части ароматов!
– Погоди, погоди, Нарихира-сама! – еле остановил Юкинари разбушевавшегося приятеля. – Знаешь, что сказал один мудрый человек? Пусть у дамы будут косые глаза, брови шириной во весь лоб и приплюснутый нос – лишь бы ротик был приятный, подбородок – круглый, и голос ушей не оскорблял! Но шутки шутками, а ты ведь не понял в этих стихах главного. Так что написала их – действительно редкостная красавица.
– С чего ты взял? – недовольно спросил Нарихира.
– Да ведь только женщина, уверенная в своей красоте, будет так звать возлюбленного!
– Значит, по-твоему…
– У нее длинные черные волосы, сверкающая челка до самых бровей, белая без всяких притираний и нежная, как лепесток, кожа!
– И округлый подбородок?
– И округлый подбородок!
– О три сокровища святого Будды! Интересные вещи вычитал ты в этих неоконченных стихах! – сердито сказал не привыкший, чтобы ему перечили, Нарихира. Его замечательные черные брови сошлись над переносицей.
Минамото Юкинари тоже недовольно сдвинул брови.
– Я буду искать и найду эту женщину даже без твоей помощи! отрубил он. – Она зовет возлюбленного – ну так я и буду ее возлюбленным! Я готов ответить на ее призыв! Когда я встречу ее в Хэйане и покажу ей эти стихи, мы вместе посмеемся над теми, кто не сумел их понять.
– Впервые слышу такое нелепое объяснение в любви, – съязвил Нарихира. – Ладно бы еще в стихах! Стихи и не то стерпят. К тому же если танка получится удачной, ее можно записать и прочитать потом в приличном обществе.
– Вот ты и пиши стихи для приличного общества! – воскликнул выведенный из себя Юкинари.
Старенький настоятель зашевелился и забормотал что-то себе под нос. Оба молодых человека, мгновенно присмирев, склонились над ним, пытаясь понять, спит он еще или они ненароком его разбудили.