Монах с гитарой

Забелин Павел Евгеньевич

– Три тысячи!

– Продолжай в том же духе, и я, скорее всего, лопну от смеха.

– Пять тысяч!

– Если ты хочешь, чтобы я умер от хохота, ты на верном пути!

– Десять тысяч!

Ганс продолжал торговаться, увеличивая каждый раз цену на десять тысяч, пока мы не достигли круглой суммы в пятьдесят тысяч. Это, наверное, был предел его финансовых возможностей, потому что, после этой суммы он заупрямился, повышать оплату категорически отказался, обозвал меня жмотом, и даже немного пересмотрел своё отношение к проблеме, признав, что возможно, Гретхен вовсе и не тяготится сексуальным рабством, а совсем

наоборот. Поняв, что мне из него больше не выжать, я согласился на последнюю сумму, мы ударили по рукам, и я принял задание.

Был уже полдень, когда я подходил к Музыкальному магазину. Солнце стояло в зените, и мучило беспощадным зноем. Никому не было спасу от жары. На улицах, истекали потом и пышногрудые и длинноногие, "вареные" обитатели душных помещений с сочувствием и вожделением провожали их взглядами. Жарились в собственном соку игроки и солдаты местного гарнизона, закованные в стальные латы.

Музыкальный магазин, с порога порадовал неожиданной прохладой. Гварнери чистил валторну, что-то напевал себе при этом под нос, и время от времени, отгонял наглую муху, пытавшуюся загадить вычищенный в прошлый мой визит геликон. Меня он в упор не видел. Приходилось срочно предпринимать какие-то меры для привлечения его внимания. Кидать в него ботинком было ещё рано, оставалось прибегнуть к силе слова:

– Может займешься чисткой обуви? Там, по крайней мере, хоть что-то платят!

Гварнери вздрогнул, оторвался от своей неблагодарной работы и непонимающе уставился на меня. Заметив, что приходить в себя он пока не собирается, я продолжил попытки по возвращению его в реальность:

– Службу спасения, говорю, вызывали?! У меня тут есть для тебя кое-что.

Я выудил из инвентаря микрофон и положил его перед хозяином Музыкального магазина. Глаза Гварнери при виде этого, вне всякого сомнения, очень полезного и необходимого в хозяйстве девайса, вспыхнули безумным огнем. Он схватил микрофон, принялся вертеть его в руках, рассматривая со всех сторон, обнюхивая, и разве, что только на зуб не пробуя.

– Это он!
– возбуждённо закричал Гварнери, наконец, снизойдя до меня.
– Это мой микрофон!

– Ну, конечно, твой! Чей же ещё?!

– О-о-о! Вы даже не представляете, что эта вещь для меня значит!

– Тут и представлять ничего не нужно, и так все видно. Никаких намеков делать не буду, давайте просто плавно и непринужденно перейдем к торжественному вручению наград!

– Да-да! Уговор дороже денег! Держите, вот ваша награда!

Гварнери нырнул под прилавок и вытянул оттуда старинную обшарпанную гармошку, похожую на одну из тех, что в свое время, в селах и деревнях, помогли погубить не одну девичью честь. С важным видом, он вручил мне данный музыкальный инструмент, а я принял его, как принимают награды из рук глав государств. Любопытство заставляет меня тут же углубиться в характеристики:

Штурмовая Гармошка Василия

Теркина Класс предмета - легендарный.

Урон/Лечение 600.

Дальность 100.

Трансформация:

Уровень 1.

Урон/Лечение +10%.

Интеллект +10%.

Ловкость +10%.

Специальные возможности:

Вызов 1 помощника-сапёра.

Против

зданий и сооружений урон увеличивается в сто раз.

Ограничения:

Только для музыкантов

Состояние 100%

Вещь хорошая, но Гитаре Ленина не конкурент. И поэтому, оформляю её в качестве экспоната в Музей Боевой Славы, имени себя любимого, который помимо всех прочих эксклюзивных вещей, таскает на себе мой Хомяк.

– Я вижу, вы остались вполне довольны полученной наградой. У меня ещё много раритетных вещей. Хотите снова стать счастливым обладателем одной из них?

– И что на этот раз нужно будет сделать? Сравнять с землёй какое-нибудь государство?

– На самом деле я не настолько кровожадный. Нет! Нужно будет отправиться к Лесному Царю, и забрать у него кое-что.

– Что? Опять?!

Но я тут же осекся, споткнувшись на ключевой фразе. Снова Лесной Царь. У меня в ежедневнике уже собирает пыль одно задание, запитанное на этого самого царя. С какой стороны не посмотреть, а идти к нему, в любом случае. А раз идти уже все равно необходимо, тогда можно и нужно на новое задание подписываться прямо сейчас, чтобы потом два раза не ходить.

– Согласен!

– Ну, вот и чудесно!
– довольно потер руки Гварнери.
– Не извольте беспокоиться, наградой не обижу!

Жара на улице начала постепенно спадать, готовясь смениться вечерней духотой. По сегодняшнему плану мне оставалось теперь лишь одно, ранее не запланированное, мероприятие - навестить отца Евлана. И я, вызвав из недр колокольчика-амулета довольного Хомяка, взобрался на него и периодически "бибикая" на зевак, затрясся по переполненным игроками и неписью улицам в сторону нужных городских ворот.

14. ЗАСЛУЖЕННЫЙ ОТДЫХ.

Церковь, не без моей помощи, пережившая последний набег язычников, вполне оправилась от его последствий, и по-прежнему красивая и нарядная, как невеста, завлекала в своё лоно все новых и новых недотеп. Я с интересом обратил внимание на недавнюю закладку фундамента какого-то здания, которое судя по активной деятельности на строительной площадке, должно было очень скоро появиться возле Церкви. Там и сейчас работали и переругивались, перекрикивая друг друга, несколько смуглых рабочих в праздничных тюбетейках. Я некоторое время понаблюдал за ними и оставшись полностью уверенным в том, что до конца стройки они будут ругаться безостановочно, но все равно так и не подерутся, зашёл в прохладное нутро здания служителей культа.

Внутри церкви, как и возле неё, упрямо лезли на глаза разительные перемены. К медитирующему стоя отцу Евлану, теперь добавился постоянно дремлющий, в данном случае, также стоя, долговязый отшельник Даниамин, отстоящий от священника на расстоянии, достаточном для того, чтобы своим храпом не мешать священнику медитировать.

Я направился к отцу Евлану, стараясь произвести по пути, как можно больше шума, чтобы заранее подготовить священника к встрече. Возможно благодаря этому, когда я подошёл к святому отцу, мне готов был уделить внимание не только отец Евлан, но и переставший дремать отшельник, видимо, ставший не в меру чутким на новом месте. Я не собирался торчать здесь до следующего Нового года, ожидая, когда ко мне обратится отец Евлан, и поэтому взял инициативу в свои руки: