Монах
Шрифт:
Осмотрев пещеру, он заметил в углу кучу мусора, среди которого увидел ту самую вожделенную чешую. Видимо, время от времени она падала с драконов и сметалась ими в этот угол, служащий чем-то вроде мусорного ведра. Присмотревшись, удивился — чешуйки были такими огромными, что никак не могли подходить этому микродракону!
Он вслух выругал себя за тупость:
— Ну ясно дело — это или детеныш, или же какой-то урод, мутант!
— Сам ты урод! — прозвучал голос в пещере.
Андрей огляделся, ища источник голоса. Никого не
— Эта кошка разговаривает?! — непроизвольно воскликнул он.
— Идиот! Какая я кошка?! Я дракон!
— Так это точно ты со мной разговариваешь? — Потрясенный Андрей чуть не выронил из рук вещмешок, в который набивал сухие и легкие чешуйки, похожие на пластмассовые пластинки.
Завязав узел, он забросил мешок за плечи и подошел к сидевшему на «кровати» существу.
— Извини, я почему-то думал, что драконы гораздо больше. А как ты со мной разговариваешь?
— Сейчас? Мысленно, конечно. Я говорю, а ты слышишь. Говорить ртом я еще не могу, это доступно только взрослому дракону, а мне еще только сто лет.
— Сто лет?! Ничего себе! И ты вот такой, с кошку размером?
— Хм… могу и такой быть, да… — непонятно сказал дракончик и осведомился: — Ты зачем мусор собирал? Ты что, ешь эти чешуйки? Вы, люди, какие-то ненормальные… за эти сто лет человек пятьдесят сюда приходили, а потом исчезали — мама их всех убивала, чтобы не лезли больше ко мне. Кстати, ты не задумывался о том, что сейчас прилетит мама и оторвет тебе голову? Предупреждаю, меня трогать нельзя, лишишься жизни за это! Уходи отсюда! Я маму позову!
Андрей зашагал к выходу, и вдруг ему в голову пришла мысль:
— Слушай, а чего у тебя такое с крыльями? А что за повреждения на спине? У тебя что, болит там?
— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил дракон. — Ты что, видишь ауры?
— А вы что, тоже их видите? — Андрей сделал два шага к дракончику. — Вижу, конечно. Только я… хм… не совсем человек, потому и вижу. Я оборотень.
— Да-а-а? Никогда не слышал о таких… жаль, что тебе придется умереть… мама тебя все равно убьет… а мне было бы интересно с тобой поговорить. Меня звать Шантаргон, а тебя как?
— Андрей.
— Андрей… Андрей… как-то неинтересно… Вот Андрогон — было бы красивее, правда? Как у драконов. У нас красивые имена! Мою маму звать Гараскарания, или просто Гара. Жаль, что тебе не придется с ней поговорить, она добрая, умная… ей уже десять тысяч лет! Она в самом расцвете сил.
— А сколько же вы живете?
— Сорок — пятьдесят тысяч лет. А если впадаем в спячку, то и дольше. Когда мы спим, то не стареем. А у тебя есть дети? — Дракончик неожиданно сполз с «кровати» и подбежал к Андрею, глядя в глаза и высовывая длинный раздвоенный язык.
— Хм… может быть. Но я о них ничего не знаю! — сказал Андрей, и в его памяти промелькнули сотни женщин, с которыми он занимался сексом. Кто знает, может, у какой-то из них и правда есть от него ребенок? — Слушай, а
— Чего? — В голосе дракона послышалась грусть. — Когда-то один из вас проник в гнездо и попытался меня украсть, я тогда был еще совсем маленьким…
«Куда уж меньше-то», — с усмешкой подумал Андрей.
— …и он сломал мне крылья, чтобы я не улетел и не вырвался. А может, случайно сломал — они во младенчестве такие хрупкие… в общем, с тех пор я не летаю. Мама меня кормит, а я вот такой урод, как ты и сказал. Иди отсюда, все вы, люди, сволочи! Подлые двуногие твари! Не зря мама вас убивает!
— Постой, Шанти, я же не человек. Давай я попробую тебе помочь?
— Это как? Я с тобой не пойду никуда, даже и не думай!
— Да не надо никуда ходить. Я умею лечить, правда, пока лечил только людей, но вы, драконы, тоже живые существа, так почему и не попробовать, может, получится?
— А трогать будешь? Если дотронешься — я тебе палец откушу! А может, и всю руку! — Дракончик щелкнул челюстью так убедительно, что было ясно — откусит, гаденыш…
— Нет. Стой вот так, я постараюсь немного попробовать полечить. У тебя они болят? Или просто не работают?
— Болят… — угрюмо сообщил дракон. — Еще как болят… все время болят. Жаль, мама его не успела убить до того, как он сломал мне крылья. Мы не умеем лечить, вот с камнем работать — да. Или с огнем. А лечить — нет. Ладно, болтаем много, пробуй давай, а то скоро мама прилетит!
Андрей наклонился к дракончику и осторожно, памятуя о его обещании оттяпать палец, дотронулся до ауры существа. Ауры соединились, засветились ярче, как будто подпитанные дополнительной энергией, и Андрей сосредоточился на том, чтобы красные сполохи ушли из ауры дракончика.
Вначале ничего не получалось, но потом ауры начали как бы мигать, смешиваться… в руку Андрея пошла волна боли, и он чуть ее не отдернул, но сдержался и продолжил — наконец багровый цвет с черными прожилками стал уходить, превращаясь в розовый и оранжевый, сияющий свежими оттенками жизни.
Дракончик вздохнул в тишине пещеры и высунул красный язык.
— Ох, как хорошо! У меня ничего не болит, даже забыл, как это бывает! Вот только летать все равно не могу… — Он помахал кривыми крыльями и удрученно добавил: — Все равно урод!
— А пойдем наверх? Знаю-знаю, не трогаю тебя! Просто пошли, я посмотрю, что там с твоими крыльями. Тут я вижу… но по-другому. Я бы хотел увидеть твои крылья при солнечном свете, узнать, что там с ними случилось и как можно помочь. Не боишься?
— Не боюсь. — Дракончик неожиданно ловко подпрыгнул и уцепился коготками за штанину Андрея, а потом, перебирая лапами, залез ему на плечо. — Я тут поеду. Шагай наверх.
Андрей усмехнулся, поглядывая на мелкую зверушку, отдающую приказы командирским тоном, и пошел наверх, ощущая на спине мешок, раздувшийся от драгоценной чешуи.