Монах
Шрифт:
Редкий монах, проходящий мимо, скажет о них пару слов, но это единственное напутствие, которого удостаиваются их души по пути в иной мир. О них некому плакать, и даже если были те, кому их судьба не безразлична, они или слишком далеко или слишком бедны, чтобы позволить себе это.
Две телеги до отказа нагруженные мертвецами остановились возле самого края ямы, и пара могильщиков, с ворчанием принялись за свою работу. После того, как все тела оказались внизу, они отпустили извозчика, и стали забрасывать яму землей.
Клементу повезло. Во-первых, он по счастливой случайности оказался сверху, а во-вторых,
Могильщики немного побросали землю, потом оставили лопаты и пошли к себе, решив, что их клиенты вполне могут подождать до утра. На краю кладбища стоял небольшой домик, хлипкая хибара, в которой они жили.
В этот момент к Клементу вернулось сознание. Сначала он не понял, где находиться. Монах ничего не видел, был зажат среди закоченевших тел и задыхался. Но жажда жизни пересиливала все остальное. Клемент стал карабкаться наверх, разгребая рыхлую землю, и первый глоток свежего воздуха стал для него самым большим подарком. Клемент тяжело дыша, обессилено лежал, не делая попыток подняться. Но оставаться в яме в окружении столь сомнительного общества означало погибнуть и монаху пришлось двигаться дальше. Он кое-как поднялся на четвереньки и вылез на твердый грунт, благо ямы была неглубокой.
– Меня похоронили заживо, - ошеломленно прошептал Клемент, оглядываясь назад.
Его зубы выстукивали невообразимую мелодию, кожа посинела. Монаха начало лихорадить. На нем были только грязные обрывки, которые даже одеждой-то назвать нельзя. К его счастью, спина и лоб пока не дали о себе знать в полную спину. Из-за пережитого у Клемента наступило шоковое состояние. Едва двигая руками - суставы ныли невероятно, он поднялся с колен и, пошатываясь, пошел по направлению к домику могильщиков. Его привлек желтый огонек в окне.
Монах неоднократно падал. Дорога в каких-то две сотни метров показалась для него неимоверно длинной, но он вставал и упорно шел дальше. Когда он добрел до своей цели и с опаской заглянул в окно, то увидел, что оба могильщика мертвецки пьяны и спят, в окружении винных бутылок. Температура на улице опускалась все ниже, поэтому Клемент колебался недолго. Он осторожно толкнул незапертую дверь и вошел в дом.
В воздухе стоял кислый запах старого вина. Монах, щурясь от света, и переступая через хозяев, бегло осмотрел обе комнаты. Он взял и сразу же надел подходящую его размеру одежду, снял с дверного крючка заплечную сумку и побросал в нее все, что показалось ему хоть сколько-нибудь полезным.
Теплый воздух дома негативно отразился на его организме. Кровь пошла быстрее, к телу вернулась чувствительность, и многочисленные раны сразу же напомнили о том, кто здесь истинный хозяин. Конечности пронзали тысячи иголок. В глазах помутнело. Клемент обнаружил несколько монет выкатившиеся из кармана одного из могильщиков - крупного краснолицего мужчины. Искусав себе в кровь губы, чтобы не выдать себя громким стоном, он обшарил его карманы и был вознагражден еще несколькими монетами. Бросив их в сумку, он тут же покинул дом и спустя пару шагов был вынужден сесть прямо на землю, чтобы немного передохнуть.
– Свет, у тебя, наверное, на меня есть какие-то особые планы,
Клемент покрутил головой, ища дорогу, ведущую в город. Ему срочно нужна была помощь врача, без которой он все равно долго не протянет. На спине уже началось воспаление, и если ничего не предпринять, следующие сутки станут для него последними.
– Врач, лекарь, знахарь, кто угодно… - тут монах вспомнил о своем обезображенном лице и застонал.
Клеймо не скроешь. Ни один врач не возьмется его лечить с такой отметиной. Он просто не станет рисковать своей репутацией, а то и жизнью. Оставалось только положиться на провидение, надеясь, что оно приведет его к нужному дому.
Клемент увидел белеющий в темноте новенький черенок лопаты и взял его себе вместо палки. Эта ночь должна была стать решающей.
Дорога, лежащая перед ним, вела в самые бедные кварталы города, но так было даже лучше. Местный лекарь должен быть менее разборчивым, да и денег на лечение у монаха было совсем немного.
Монах побрел вперед, мысленно читая молитву. Молитва - единственное, что ему оставалось. Его мысли путались, место четкой картины прошлого в голове были грязные лоскутки воспоминаний. Он достаточно смутно помнил события, предшествовавшие его появлению в могиле. Клемент понимал, что он умирает, но, несмотря на это, упрямо шел дальше. Видимо высшим силам была небезразлична его судьба, и они хранили горемычного монаха от опасностей, которые могли повстречаться ему на пути ночью в бедных кварталах.
Клемент рухнул без сознания на пороге дома, принадлежащего булочнику, задев локтем фонарь и едва не разбив окно. Монах растянулся на крыльце напротив порога.
Шум разбудил хозяина, и тот решил выяснить его причину. С собой булочник захватил хорошо оточенный нож. При необходимости он был готов применить его по назначению. Повозившись с засовом, и приоткрыв дверь, он увидел Клемента недвижимо лежащего на досках крыльца.
– Шейна, гляди, - позвал он жену, притаившуюся за его спиной.
– Ты его знаешь?
– Нет, Макс. Впервые вижу. Кто это?
– Знал бы, не спрашивал.
– Должно быть его сильно избили… Может он уже мертв?
Мужчина проверил и отрицательно покачал головой.
– Что будем с ним делать? Оставим, как есть?
– женщину одолевали сомнения.
– Ты ждала приезда брата, это точно не он?
– Да откуда мне знать, я его столько лет не видела… - Шейна закусила нижнюю губу.
– Это он должен был узнать меня, а не я его. Если бы он был в сознании, и не избит до такой степени, я бы тебе точно сказала, а так… Не знаю.
– Она задумалась.
– Но на всякий случай сходи за Равеном. Он должен помочь. Это дело лекаря.
– А платить ему чем? У тебя есть деньги?
– спросил Макс Клемента, но тот естественно не ответил.
– Ладно, потом с этим разберемся. Занести его в дом?
– Да, давай положим его в прихожей. Только тихо, не разбуди детей.
Макс с кряхтением втащил монаха и положил на широкую лавку, стоящую в прихожей. Шейна принесла лампу и, осветив незнакомца, ахнула:
– Макс, ты только посмотри, что сделали с этим беднягой. Да на нем живого места нет. Он изувеченный и такой грязный, словно выбрался из могилы.