Монахи. О выборе и о свободе
Шрифт:
Монаху, в каком-то смысле даже легче… Существует огромное количество аскетических книг, которые написаны монахами для монахов. А вот подобных книг для семьи у нас почти нет. Жаль! Я думаю, что если бы люди семейные делились своим опытом, мы бы увидели, какая огромная духовная работа, не меньше иноческой, должна проводиться супругами, чтобы жить в мире и согласии и достичь того, о чем говорил Господь: «.будут два одною плотью.» (Мф. 19: 5).
Монахиня Иулиания (Денисова)
Монахиня Иулиания (Денисова), насельница Свято-Елисаветинского
45 сумок, 35 пар обуви, шкаф косметики, собственная отдельная квартира – ешь, пей, веселись! А в душе крик: «Я так больше не могу!» Ирина Денисова, знаменитый на всю Беларусь регент, ушла в монастырь на пике успешности. Вырастила троих детей, добилась признательности в мире музыки, добилась всего. О ней даже сняли фильм – «Регент». А через несколько лет вышел уже второй фильм – «Инокиня».
Наш рассказ о том, как пришла к монашеству женщина, о нем никогда не мечтавшая.
– Когда рассказываешь о себе, все равно получается о нем, о монастыре. Какое может быть теперь разделение? Конечно, оно бывает, когда возвращаешься мыслями в прошлое, но вообще я чувствую, что с годами, проведенными в монастыре, все больше отождествляешь себя с ним, говоришь: «Мы, монастырь».
– В фильме «Инокиня» вы сказали, что и не думали о монашестве, а решились на него вдруг, за три дня. Что произошло в эти три дня?
– Мне приходилось на этот вопрос много раз отвечать: как так? не собиралась, а тут засобиралась? Я до сих пор не знаю, как же это правильно объяснить.
Те три дня были верхушкой айсберга, к этому действительно шла вся жизнь. Сейчас мне, словно сквозь прозрачное стекло, стала видна вся моя предыдущая судьба как подготовка к этому окончательному событию.
Были моменты, когда я шла в прямо противоположном от Бога направлении. Знаете, теперь я думаю, что Господь дает возможность выбора, некую вариативность каждому человеку. Человек все время норовит сойти со своего пути и соскальзывает в грех, а Господь его «ловит» там и ищет для него другую дорожку. Как навигатор: вот ты его настроил, он тебя ведет, а ты вдруг возьми да сверни куда-то в сторону. Навигатор предупреждает: «Вы ушли с маршрута». Потом ищет, ищет, ищет – и раз, нашел: «Поверните направо, через 400 метров поверните налево», – выводит тебя другим путем к цели. Так и Бог. Причем Он таков и с некрещеными людьми, людьми, не знающими Его.
– Так с вами и произошло?
– Да. Моя душа всегда была ищущей, еще с юности. «Ловить» промысел Божий я пыталась даже будучи неверующей, некрещеной. Хотелось какой-то чистоты… Откуда мне было тогда знать, что такие категории не живут в греховном существе, которое Бога не знает, не обращается к Нему, живет только собой: все эти «я», «я», «я» уже с детства накладывают свой отпечаток…
Родилась я в обычной советской семье. И надо сказать, что мы с братом выросли в прекрасной обстановке, нас растили в любви. Пожалуй, единственным, кто у нас дома молился, была моя бабушка, крестьянка. Каждый раз, когда она ночью застывала на коленях, мне становилось неудобно, стыдно: «Ну что она такое делает? Бога же нет! Это постыдное что-то». А сейчас думаю, что благодаря ее молитве многое в моей жизни произошло.
Вторая моя бабушка, папина мама, закончила варшавскую гимназию и была учительницей литературы и русского языка, директором школы, очень интеллигентным человеком. Она меня и воспитывала на высоких нравственных принципах: учила, что нужно делать людям добро, что все люди – хорошие. То есть заложила основу. Вообще во времена моего детства и юности такие настроенность, доверие к людям были повсеместными. Незнакомые люди разговаривали друг с другом не настороженно, а охотно; в автоматах с газировкой стакан ночью стоял, даже пьяные не воровали. Было много хорошего. Наверное, поэтому Бог и многих из нас, когда это стало возможно, сразу стремительно
12
События, описываемые в библейской книге Исход, связанные с массовым выходом израильтян из Египта, где они находились в рабстве, под предводительством Моисея. Мать Иулиания образно сопоставляет пленение народа Божьего языческим Египтом с той несвободой, которая сохранялась в атеистическом СССР в отношении религии.
– Как вам тогда представлялось ваше будущее?
– Я уже в юности очень точно «знала», как сложится моя жизнь до самого конца, и до 1980 года «жила» этим будущим: знала, что окончу школу, поступлю в вуз в Ленинграде (моя мама там училась), стану музыкантом, приеду работать обратно в свой лицей, потом – выйду замуж, у меня будет трое детей. В общем-то, так и случилось! Просто Бог слышит: ты просишь – Он тебе даст.
– То есть все мечты сбылись?
– Это были не мечты, скорее, прагматичное представление о том, какой должна быть жизнь. Наверное, если бы удалось хлебнуть страдания, было бы все по-другому. А у меня жизнь складывалась благополучно, поэтому я верила советским ориентирам.
– У вас творческая профессия. Мечтаний о славе не было?
– Нет, я никогда не мечтала стать звездой. Хотя, казалось бы, абсолютный слух, одаренность – с шести лет училась музыке в спецшколе, и мне все давалось легко, без многочасовых занятий, как у других. Но еще ребенком я грезила об одном: встретить любимого и до конца жизни прожить с ним! Правда, не знала, что любовь требует ухода, взращивания… Только когда стала верующим человеком, постепенно начала понимать, что любовь – это не чувство, а состояние, которое не зависит от того, есть ли человек на твоей орбите, в твоем пользовании, в твоей собственности или нет – ты все равно можешь любить его без надрыва. Это качество любви мне, конечно, тогда было недоступно. И я его нашла сейчас, наконец! Оно настолько вбирает в себя все остальные виды любви: и любовь материнскую, и любовь дочернюю, к родителям, и любовь к родине, и любовь к искусству, и любовь к мужчине – все! Когда нет необходимости расчленять это на разные «любови» – это такое счастье.
– Тем не менее у вас сложилась большая семья…
– Да, внешне все было прекрасно. Мы с мужем познакомились во время учебы в консерватории, вместе вернулись работать в Минск, он был очень харизматичным музыкантом, выделялся своим талантом. Наша семья считалась образцовой в музыкальных кругах. И поэтому, когда она вдруг через 13 лет развалилась, люди плакали, они не могли поверить этому. Можете себе такое представить: не верили! Да и я до последнего не могла поверить в происходящее: как это я разведусь? Ведь у меня должна быть исключительно мирная, идеальная семейная жизнь! По гордыне так думалось. На самом деле взаимное непонимание, глубоко зашедшая отчужденность с мужем начались очень давно. И во мне самой уже было много червоточин: грех ведь не виден, особенно когда его тщательно скрываешь, но изнутри он тебя подтачивает…
Крах семьи стал для меня трагедией. Представьте: человек и Бога еще не нашел, и опоры в семье лишился. Тебе 32–33 года, ты еще молодая, но уже есть трое детей, которых надо растить, и понятно, что в таких обстоятельствах у тебя другой личной жизни быть не может.
– Даже то, что вы с мужем в 1989 году крестились, не спасло брак?
– Мы-то крестились, но на жизни семьи это никак не отразилось: молиться, обращаться к Богу мы не стали.
– В фильме «Регент» рассказывается, что самый тяжелый год был после вашего крещения. Как вы думаете, почему так случилось?