Монахиня из третьего отдела
Шрифт:
Дрейк в бессильной обиде уставился на девчонку. Обиде и злобе. Он с трудом мог признать, что она так легко управляет его низменными эмоциями и так хорошо понимает их. Впрочем, рациональная часть подсказывала, что в этом нет ничего удивительного. Но почему…
— Я никому не скажу. Честно, — Шарлотта поцеловала мужчину в щечку и тихо добавила, — Еще вам нравится трогать пузико. Я тоже это помню. И вам немного стыдно за то, что вы уснули в моей кровати, хотя сознанием вы понимаете, что мне не нужно спать. Вот видите, господин мрачный жнец. Вы не зря меня
— Кхм. Но ты ведь рассчитывала на Дыхание, так? — уточнил он, смутно понимая, что вряд ли Лотта вот так вот признается.
— Нет. Я понимаю ваше положение в текущей иерархии. Как и ваше воодушевление от раскрытия. Вы только сначала были недовольны. А потом поняли, что это может иметь какой-то эффект лично для вас…
— Это не главное, — забеспокоился Логан. Ему стало неприятно, что она считает его карьеристом. Особенно принимая во внимание то, что она не дает никакой моральной оценки, — Я чувствую ответственность за тебя и понимаю, что должен защитить…
Логан осекся. Ситуация начинала нравиться ему еще меньше. Лотта между тем убрала коленку и восстановила ткань. А оперативник только сидел и размышлял о том, что поддался ее чарам. И даже не ее собственным, а скорее той идее, которую закладывал ее создатель…
— Не беспокойтесь. Я буду вашей девочкой. Вам это нужно, — проговорило существо, потушив зеленое сияние глаз и протягивая ладонь, чтобы наконец-то накрыть мужчину одеялом. Тот смутился.
— Я буду спать внизу. Раз уж ты моя девочка, спи нормально, в своей кроватке.
Шарлотта не стала спорить. Оперативник устроился на спальнике, сама же Охотница притаилась выше, изредка ворочаясь и издавая странные звуки. На фоне тревоги и бессонницы это начинало злить.
— Можешь не стараться, — буркнул он, пытаясь уснуть, — Не изображай человеческого ребенка.
— Как скажешь, — эхом отозвалась «кандидатка в дочери».
«Снова на ты, — отметил оперативник, — И как-то пронзительно грустно».
— Я имею в виду, что знаю, кто ты. Просто будь собой, — попытался приободрить ее Логан, уже и сам не вполне понимая, почему.
— Спасибо, па, — немного небрежно ответила она.
Минуты тянулись долго. Хотелось постоянно что-то спросить у Лотты, но Дрейк боролся с собой. С ней легко зацепиться языками, а кроме того, охотница может решить, что он вовсе не против поговорить.
Логан все ждал, когда она спросит. Он хотел от нее типичной детской «почемучки». Спросит, например, о том, почему ему не спится. Или что-то в этом духе. От нее все еще иногда доносились странные звуки, абсолютно чужеродные человеку, и в глухой ночи они казались играми больного воображения. Сон все не шел и не шел. Наконец, тихо-тихо на пол ступила босая пятка, чуть поднялось одеяло, а после механическая девочка залезла к нему в обнимку.
На ощупь она оказалась теплой. Тело правдоподобно напоминало кожу, хотя, как казалось Дрейку, она легла спать в одежде. Он еще колебался, возмущаться или нет, но не успел. С теплотой пришло долгожданное спокойствие, и он провалился в глубокий сон
Хвост тридцать шестой.
Ночь с Охотницей
Утро, хоть и началось довольно поздно, не вызвало у Лири никакого трепета или радости. Первым, кого она увидела, была Этель. И судя по выражению ее лица, камеристка все еще не в духе. Скомандовав подниматься быстро, да еще и отчитав по ходу дела за то, что «…госпожа не проснулась сама, а ведь знает какой важный день!», Этель принесла набор для завивки.
Лиретта с ужасом посмотрела на это пыточной приспособление, но решила смириться. В конце концов, Этель лучше знает вкусы Джандетто, а Лири просто надо ему понравиться, большего не требуется.
Отчаянно пытаясь подавить зевоту, Лиретта смотрела на отражение в зеркале. Ей казалось, что она напоминает приведение: бледная, мешки под глазами, волосы взлохмачены… Видок тот еще, хорошо хоть кроме камеристки ее никто не видит!
Спустя три часа картина кардинально изменилась. Лири думала, что жертвы того не стоят, но Этель уверяла ее, что так надо. Ну… раз надо, значит, надо, чего уж там?
Платье нежного персикового цвета с излишне узким корсетом сразу не понравилось Лиретте. Слабые попытки заменить его на что-нибудь другое не увенчались успехом, и девушка чувствовала себя вишенкой на пирожном: юбка у этого чуда модельерского вдохновения была широченная! Этель пришлось помочь госпоже выйти в коридор, и только там Лири почувствовала себя чуточку свободнее. Да ладно с ней, с этой расшитой мелкими камушками юбкой! А вот туфли на тоненьком высоком каблуке… Кто вообще мог придумать это издевательство? Каждый шаг для Лиретты был самым настоящим испытанием, она боялась не удержать равновесие и упасть. Надо отметить, что высокая прическа, украшенная, наверное, килограмм различных шпилек, устойчивости не добавляла. Впрочем, идущая позади Этель лишала еще и уверенности в собственных силах.
«Похожа на сороку. Безвкусно! Жаль, что уже не переделаешь. Надеюсь, все пройдет нормально», — обеспокоенно думала Лиретта, спускаясь по широкой лестнице в холл. Встречать главу рода принято у парадного входа. А перед встречей лучше потренироваться и не падать от случайного порыва ветра!
— Лиретта? — удивленный голос Рика заставил ее вздрогнуть.
К счастью, Рикардо оказался рядом и подхватил покачнувшуюся девушку.
— Добрый день. Рада тебя видеть. Как все прошло вчера? — с прищуром спросила Лири, с облегчением опираясь на локоть аристократа. Так было гораздо легче!
— Все в порядке, как всегда, — отмахнулся от ее вопроса Рик. — Ты мне лучше скажи, что это такое?
— Тебе не нравится? — с замиранием сердца спросила Лиретта.
— Я этого не говорил. Просто спросил, откуда у тебя такой… странный наряд. Ты похожа на дерево начала года.
— Этель помогла мне с нарядом. Правда, она умница? — невинно захлопала глазками Лири, кося взгляд в сторону камеристки.
На ее лице не промелькнуло ни единой эмоции, словно каменное изваяние, а не живая девушка!