Монарх от Бога
Шрифт:
– Матушка, не отторгай нас. Мы тебя очень и очень любим. И будем страдать, если ты… - Он не договорил, но склонился к руке матери и поцеловал её.
Зоя-августа смягчилась, и подумала: «С какой стати я вспылила и чуть не накричала на сына, чуть не порушила нашу связь? Да, он хочет знать, как будет жить его мать в монашестве. А что скрывать? Это даже вредно для обители: могут подумать, что я скрываюсь умышленно. Да и нет мне нужды ломать течение жизни до последней ветви!
– воскликнула она в душе.
– Пусть дети знают о моём затворничестве все, что велит Бог». И Зоя-августа погладила сына по
Константин поднял на мать влажные глаза, и она виновато сказала:
– Прости, сынок. Нечистая сила пыталась поссорить нас.
– Я так и подумал.
– Мы поедем вместе. И пусть моя жизнь останется открытой для вас. Забудь все, что вырвалось у меня.
– Я люблю тебя, матушка.
Ранним утром следующего дня колесница и полсотни воинов покинули дворец Магнавр и через западные ворота уехали к побережью Мраморного моря, по направлению к Силиврии. Дорога была людной, накатанной. Григорий сидел рядом с Зоей-августой, Константин и Елена напротив них. И священник рассказывал, как он служил в Инкерманском мужском монастыре под Херсонесом:
– Божественный слышал о нём, когда мы были в Крыму. Этот мужской монастырь находится в чреве горного плато, и монахи сами вырубили себе кельи, храм, трапезную и все, что нужно. Этот тяжёлый труд называется послушанием, и все монахи проходят через него. Но как благодатно течёт жизнь иноков после тяжких трудов…
Зоя-августа собралась в путь, надев на себя самую скромную одежду, и была похожа на обычную горожанку. Она надеялась на то, что в монастыре её никто не узнает. Однако она ошиблась. Три года назад в монастыре Святой Каллисты появилась одна из придворных дам императорского двора. Увидев её в монастыре, Зоя-августа сразу вспомнила сварливую жену доместика школ Константина Дуки. Её звали Мелентина. Она стала ещё более сварлива, когда её супруг занял место премьер-министра. Она умела плести интриги и ссорить между собой самых миролюбивых сановников и их жён. В первый же день посещения монастыря Зоя-августа заметила Мелентину. Трудной стала эта встреча, и было неведомо, чем она завершится.
Стадиях в семи от монастыря, на лесной поляне, Зоя-августа и Григорий оставили всех, кто с ними приехал, и отправились вдвоём пешком к монастырю. Так захотела Зоя-августа, и ей никто не стал перечить. Было пасмурно и зябко. Когда вышли из леса, с гор подул холодный ветер. Пройдя два стадия, Зоя-августа и Григорий вышли к озеру Уван. Оно было небольшое: стадий пять в ширину и чуть больше в длину. За озером виднелось несколько строений. Среди низких, одно возвышалось, чем-то напоминающее храм. Это и был ветхий храм монастыря Святой Каллисты.
– Вот перед нами и обитель, - сказал Григорий, - низкие - кельи, повыше - церковь.
– Славно там помолиться Богу, - заметила Зоя-августа.
Она не огорчилась от вида такого убожества, потому как была готова. И знала она, что изначально это было селение убогих - бедных крестьян, а не монастырь, и превратили его в обитель овдовевшие жены тех, кто погиб в сечах.
– Ума не приложу, как вы будете тут жить матушка-императрица, - горестно произнёс Григорий.
– Всё одолеется в молении и в служении Богу. Идём же в монастырь. Хочу всё осмотреть, - сказала Зоя-августа и устремилась берегом
Той порой к монастырю отправились и Константин с Еленой, и если Зоя-августа обходила озеро с правой стороны, то они шли по левой. В лесу они встретили десять монахинь, которые заготавливали дрова. Одна из них рубила секирой под корень сухостойное дерево, другие собирали хворост в кучи. В одной из монахинь Елена признала Мелентину.
– Посмотри вон на ту монашку!
– воскликнула Елена.
– Это жена Константина Дуки.
– И Елена взяла обеими руками руку Константина, словно ища у него защиты.
– Чего же бояться её?
– Она ядовитая ехидна. Мама столько рассказывала про неё.
– Будем надеяться, что монастырская жизнь обновила её.
– Дай-то Бог. И прости меня, но я испугалась за Зою-августу.
– Не винись, славная. А матушка сумеет постоять за себя.
– Да, да, она сильнее Мелентины. И всё же…
Между тем вдова Дуки присмотрелась к трём пришельцам и узнала прежде всего Гонгилу, а затем и Константина с Еленой. В руках она держала толстую хворостину, похожую на палку. Глаза у неё были сужены до щёлочек, а тонкие губы пролегли поперёк лица чёрной ниткой. Она спросила Константина без почтительности:
– Зачем ты идёшь в женскую обитель да ещё нехристя за собой ведёшь? Уходите прочь!
– Здравствуй, женщина Мелентина. Бог в помощь тебе. А Гонгила христианин, и ему с императором вход всюду открыт.
– Ты ещё отрок, - отмахнулась от Константина вдова Дуки, - и мало что понимаешь в житейском. Но пришёл бы её отец, - Мелентина чуть не ткнула палкой в Елену, - я бы его научила уму-разуму за то, что супруга моего лишил жизни и осиротил сына, в торговца превратил. Ух, как я ненавижу Лакапина вместе с Зоей Карбонопсиной. Как я молю Бога, чтобы он покарал их!
– Мелентина, не порти себе жизнь!
– строго сказал император.
– Тебя накажут за поношение царственных особ.
– И Константин крепче взял Елену за руку. Они прошли мимо Мелентины.
Обойдя озеро Уван, Зоя-августа и Григорий встретились у полуразрушенного храма с Константином и Еленой. К ним вышла из храма игуменья, постаревшая седая женщина.
– Меня зовут матушка Пелагия. Бог в помощь вам. Чего вы хотите?
– Помолиться пришли, матушка Пелагия, - ответил Григорий.
– Врата храма для вас открыты. Но служба уже кончилась, а другая будет позже.
– Мы подождём, - сказала Зоя-августа.
– А пока, матушка Пелагия, поведай нам, как живете, хозяйство покажи.
Игуменья задумалась, присматриваясь к Зое-августе, и, покачивая головой, произнесла с горечью в голосе:
– Праздное спрашиваешь, госпожа. Как убого мы живём, видно с первого взгляда.
– А много вас в обители?
– Тридцать шесть вдов, мужья которых погибли на реке Ахелое, да ещё одна вдова из дворца Магнавр пришла. А до битвы на реке Ахелое здесь и обители не было - просто убогие жили. И нас богатый динат [25] изгнать надумал: Максимиану посильно все.
[25] Динат - крупный землевладелец.