Шрифт:
Глава 1
Прошло два года с тех пор, как я воздвиг барьер, отрезавший наш мир от Первых. Несмотря на победу над Голицыным, военные действия не утихали еще несколько месяцев. Пришлось поработать с интервентами, выгоняя их с исконно русских земель. Но это были обыкновенные хлопоты, которые быстро закончились триумфом русского оружия.
Два года мир пребывал в относительном спокойствии, но я знал, что это лишь затишье перед бурей.
Все это время наши специалисты по соответствию не сидели сложа руки. Они создали достаточное
Но это было лишь первым шагом. Ведь дальше по плану у нас открытие мировых порталов. И если наша оборона не выстоит, то эти артефакты — наша надежда, наш щит.
Но я не обманывал себя. Первые не простят нам дерзости. Они найдут способ прорвать барьер. И когда это случится, нам предстоит сразиться с силами, превосходящими наше понимание.
Я стоял на балконе императорского дворца и смотрел на горизонт. Где-то там, за пределами нашего мира, собиралась тьма. Но я был готов.
Спустившись вниз по широким мраморным ступеням, я направился в зал для завтраков. Зимний дворец, в котором мы сейчас находились, был частью старого мира — того, что существовал до войны, до Голицына, до Первых. Здесь всё ещё витал запах истории, но я знал, что этот мир больше никогда не будет прежним.
Николай так и не восстановился. Император, что столько лет правил Империей, пал не в бою, а под тяжестью ран, которые даже магия не смогла излечить полностью. Он не был сломлен, но его тело оказалось хрупким сосудом для той силы, которую он когда-то воплощал.
Теперь трон занимал Борис. Старший сын Годунова. Умный, рассудительный, сдержанный. Как маг он считался слабее своего отца, но при этом его разум был острее любого меча. И в этом мире, где власть теперь зиждилась не только на силе, но и на расчёте, он был тем, кто мог сохранить Империю. А сила… Молодо-зелено. Наверстает, тем более, что старик Годунов всегда был рядом.
Младший брат, Андрей. Тот, кто привык воевать за шахматной доской, тот, кто рвался в бой, кто смотрел на мир через призму стратегий, а не переговоров. Он стал главой службы безопасности — тем, кто следил за тем, чтобы ни один заговор, ни один шпион не смогли пошатнуть новую власть.
А моя жена… Анастасия. Она была моей женой. Просто и без пафоса. Сильная. Умная. Такая же неугомонная, как и прежде. Дух Мирры плавно вплетался в палитру ее личности.
Я знал, что она хотела проводить со мной больше времени… Это желание было взаимным. Но я, как и многие ее родственники, был погружен в тяжелую государственную работу. Но все равно… теперь у нас было больше моментов друг для друга.
Зал для завтраков был наполнен мягким светом, пробивающимся сквозь высокие окна. Запах свежеиспечённого хлеба, жареного мяса и ароматного чая смешивался с утренней прохладой. Редкий момент тишины.
Я опустился на своё место рядом с Анастасией. Борис, как и подобает Императору, занимал главный стул во главе стола. По правую руку от него восседал Николай — тот, кто когда-то правил, а теперь был
Напротив меня, вольготно раскинувшись в кресле, сидел Марк, словно наслаждаясь самой возможностью позавтракать в кругу живых, а не среди сражений и крови. Дальше за столом расположилось семейство Орловских — молчаливые, непоколебимые, воплощение старого дворянства, что, несмотря на все потрясения, продолжало держаться на ногах.
Борис первым нарушил тишину, отложив нож:
— Ты выглядишь… спокойным. Это тревожит.
Я усмехнулся, откидываясь на спинку стула.
— Спокойствие — редкая роскошь. Я просто пользуюсь моментом.
— Два года, Глеб. — Андрей покачал головой, кладя локти на стол. — Два года без войн, без катастроф. Это не похоже на привычную колею этого мира.
— Щит держится. — Борис осторожно взял чашку с чаем. — Но он не вечен. Это понимаем мы. Это понимают даже те, кто ещё не видел Первых.
Анастасия молчала, но её рука легла на мою. Тёплая. Живая.
Я кивнул:
— Я не обольщаюсь. Мы знаем, что их атака — вопрос времени. Но когда это случится… Я их остановлю.
— Ты уверен? — спросил Всеволод, внимательно глядя на меня.
Я улыбнулся, но в этом не было веселья.
— Нет. Но у нас нет другого выбора. Я справлюсь.
Марк громко выдохнул, разрезая мясо.
— Я бы поспорил, но какая разница? Пока мир стоит, пока люди живут, у нас есть шанс. Да и чего сейчас попусту сотрясать воздух словами?
Анастасия взглянула на меня:
— Значит, ты всё-таки покинешь меня. Опять…
— С чего ты взяла?
Она усмехнулась.
— Когда у тебя такое лицо, ты обычно на следующий день убегаешь по каким-то важным делам: спасаешь страны, мир, вселенную…Ты ведь не умеешь останавливаться.
Борис допил чай и поставил чашку на стол.
— Значит, мы ждём.
Завтрак протекал в редкой, почти забытой атмосфере уюта. За столом звучали неторопливые разговоры, смех — не натянутый, а настоящий, пусть и с лёгким привкусом усталости. Войны, интриги, кровь — всё это осталось где-то за стенами дворца, по крайней мере, на этот короткий миг.
Я ловил себя на мысли, что хотел бы задержаться здесь дольше, но реальность напоминала о себе с каждой секундой. Долг звал.
Поставив пустую чашку на стол, я поднялся.
— Уже уходишь? Впрочем… — Анастасия чуть приподняла бровь, но в её голосе не было удивления.
— Как бы мне ни хотелось остаться, впереди ждёт слишком много дел.
Борис кивнул, откидываясь на спинку стула:
— Значит, всё идёт своим чередом.
Марк усмехнулся:
— Так и знал, что этот завтрак будет коротким.
Андрей лишь молча посмотрел на меня, словно понимая лучше остальных.
Я слегка сжал плечо Анастасии, встретившись с ней взглядом, и, не говоря больше ни слова, развернулся, направляясь к выходу. Отдых был роскошью. А работа — неизбежностью.