Монашка и дракон
Шрифт:
Глава 15. Легенда о Мелюзине
Черные глаза дракона на секунду утратили насмешливость.
– Свобода в монастыре? Это заба-авно, – протянул он. – Впервые слышу подобную ересь. Сестра Виенн, ты ведь говоришь это, чтобы меня уязвить?
– Вы слишком подозрительны в отношении меня, – я постаралась как можно небрежнее перевернуть пергаментный лист, на котором был запечатлен во всех подробностях завтрак в обществе драконов. – Я сказала чистую правду. Но судя по выражению вашего лица, вы даже не задумывались,
– О свободе? – уточнил он.
– О ней, – подтвердила я.
Он пару раз хмыкнул, покрутил головой и сказал:
– Но причем тут монастырь и свобода? Хоть убей, не понимаю, как эти двое могут сожительствовать и не драться?
Меня покоробило его пренебрежительное высказывание, и даже не знаю, что задело больше – касательство святыни или женской свободы.
– Если бы не я, ты бы сидела взаперти, – рассуждал дракон, – спрашивала бы разрешения на каждый чих у своей наставницы, и единственным твоим развлечением были бы сплетни о сестрах и возня с цветочками в монастырском саду.
– Да что вы? А еще – чтение книг в монастырской библиотеке.
– Кому интересна эта замшелая мертвая писанина?
– Мертвая? Похоже, вы не знаете, что такое книга. Это дорога во времени.
– Вот как?! – деланно изумился он.
– Читая книги, я общалась с мудрейшими людьми прошлого, – теперь я говорила горячо, веско, потому что мне очень хотелось донести до темного драконьего сознания, свою правоту. Объяснить, насколько он ограничен в своем понимании свободы. – Их уже давно нет, но я беседовала с ними так же, как с вами. И узнала из этих бесед больше, чем от вас!
– Что толку от твоих знаний, если ты заперта? – спросил он.
– А разве здесь я свободна? – я не утерпела и вскочила, раскинув руки. – Скажите честно, милорд, кому-нибудь из своих жен вы позволите написать письмо господину бен Моше, который служит при дворе короля Альфонсо?
– Мужчине? Да еще из этого нищего племени джудиосов, судя по имени? Какая в том необходимость? – дракон отбросил показную лень и резко сел, оперевшись локтями о колени.
– Разрешили бы? – настаивала я.
– Нет! – отрезал он.
– А я написала ему письмо, и получила ответ, и никто меня в этом не упрекнул! – сказала я с торжеством.
– Ты писала джудиосу? О чем, позволь спросить?
– Я просила его уточнить, что он имел в виду, говоря об ошибочности Толедских таблиц, а он мне ответил, что по его убеждению, год равен трехстам шестидесяти пяти дням, и это разбивает все расчеты магистра Арзахеля.
– Толедские таблицы?
– Похоже, вы впервые услышали о них.
– И магистр Арзахель?
– О да! А сам бен Моша является личным врачом короля Альфонсо и интересуется астрономией. И король не считает джудиосов нищебродами, не стоящими внимания. Наоборот, он очень высоко ценит их знания и даже доверил одному из них свою жизнь.
– Не понимаю, к чему это ты, – дракон тоже вскочил и встал по ту сторону стола. – Зачем
– Очень смешно! – я засмеялась саркастично. – Кто же в нашем мире позволит женщине отправиться в плавание по собственному желанию? Тем более стать мореходом! Но никто не запрещал мне в монастыре изучать звезды. А звезды равно светят всем, к вашему сведению – и гордым мужчинам, и женщинам, и даже нищим. В монастыре я могла заниматься тем, что мне интересно, и не зависеть от воли мужчин.
– Можно подумать, я запретил бы тебе смотреть на звезды, – взгляд у дракона потемнел. – Я не запрещаю своим женщинам заниматься тем, что им интересно. Нантиль любит охоту – и я не запрещаю ей участвовать в гоне.
– Да она даже собаку не может назвать по своему желанию! – не сдержалась я. – И после этого вы говорите мне о свободе у вас в замке? Самая страшная участь для женщины, уже вкусившей свободу – снова оказаться в тюрьме. Да еще в такой, которая продлится до самой смерти!
– Это ты про что? – потребовал дракон.
– Про замужество, – объяснила я. – Если вы не поняли. Смотрю на ваших… женщин, и просто поражаюсь их свободе. Две родные сестры, запуганная дочь вашего слуги – они все, несомненно, наслаждаются свободой!
– Они всем довольны.
– Это они вам сказали? – невинно поинтересовалась я.
– По-моему, ты хочешь поссориться со мной, – сказал он, и от него так и повеяло опасностью, и страстью дикого зверя.
– Нет, – я тут же остыла. – Не настолько я безумна, чтобы ссориться с вами. И раз уж выдался момент, хочу поблагодарить за то, что вступились за меня утром. Но почему вы сказали о своей скорой смерти? Это одна из ваших шуток? И причем тут крик Мелюзины? – я умышленно перевела тему, и оказалась права.
Упоминание о прародительнице подействовало на дракона точно так же, как на меня – его близость. Он тут же передумал гневаться и отступил от стола. Неужели, испугался?..
Пройдясь по комнате туда-сюда, милорд Гидеон остановился возле окна, задумчиво постучав пальцами по открытой раме.
– Все это – бабьи сплетни, ничего больше. Не обращай внимания. Как делаю я.
– Невозможно не замечать того, во что верят все, – возразила я. – Как связаны дама Мелюзина и ваша смерть? Или это такая страшная тайна, которую можно знать всем кроме меня?
Дракон досадливо поморщился:
– Это не тайна. Просто легенда, которую придумали про Мелюзину, как многие другие. Пустая болтовня, ничего больше.
– Тогда, может, расскажете? Чтобы я вместе с вами посмеялась над пустой болтовней?
– Да, посмеялась, – пробормотал он.
Давая ему время собраться с мыслями, я собрала пергаменты и сложила их в папку, крепко завязав вязки на ней, и пообещав себе никогда не записывать ничего открыто. Для откровенных записей есть вечер. Так я не буду застигнута наедине со своими мыслями.