Монастырь дьявола
Шрифт:
– Убирайтесь!
– Дед, ты чего шумишь, а? Ну ты подумай! Мы же по-хорошему!
– Убирайтесь вон, я сказал! Ничего я вам не отдам! Вон отсюда!
– Дед, ну ты даешь… Мы же сами, силой возьмем, тебе хуже будет! Ты еще пожалеешь, что не согласился по-мирному!
– Убирайтесь!
– Ну ты попал! Тебе что, жить надоело?
Ненависть, кипучая, бурлящая вдруг поднялась в нем, он раскинул руки, воздевая их вверх.
– Убирайтесь! Я ничего не отдам! Ничего!
Вдруг бандиты резко отступили назад, и на лицах
Он опустил руки вниз, и не поверил своим глазам. Кончики его пальцев тлели, чернели на глазах от обхвативших их языков пламени. Огонь поднимался к кисти, обхватывая все большую поверхность кожи рук. Постепенно руки его становились черными… Ему захотелось кричать. И не от боли, страшной, мучительной боли, появившейся именно в тот момент, а от охватившего его ужаса. Но огонь вдруг исчез – так же внезапно, как появился на его руках. Остались только следы ожогов на почерневших пальцах. Прижимая искалеченные руки к груди и безуспешно пытаясь унять боль, он заспешил к своему дому.
2013 год, Восточная Европа
Там, где догорал темный остов автобуса, был по-прежнему отвратительный запах. Люди раскололись на группы, бурно обсуждая что-то между собой. Женщина-экскурсовод сидела возле раненного водителя, с безнадежным видом обхватив руками колени.
– Поблизости есть человеческое жилье! Я видел в лесу людей!
Все замолчали, как по команде, уставившись на него с всеобщим выражением недоверия, таким острым, что, если б не яркое воспоминание о женщине с девочкой, он не стал бы и продолжать:
– Поблизости есть люди! Я видел в лесу людей!
– Если б это было так, – какая-то женщина вышла вперед с воинственным выражением, – нас бы давно нашли!
– Не обязательно! – внезапно врач поднялся с земли, и, шагнув, встал рядом с ним, – если поселок за пределами леса, туда мог не донестись взрыв!
Постаравшись взять себя в руки и говорить спокойно (хотя это было совсем не просто), он произнес:
– Я видел с лесу людей! Женщина гуляла с маленькой девочкой! Я их видел! К сожалению, они были достаточно далеко и не услышали мой крик. Но женщина с ребенком не могут забраться в самую чащу леса, значит, жилье где-то поблизости. Может быть, это не поселок, а какая-то заправочная станция или хотя бы другое шоссе, если женщина с девочкой приехали на машине и просто вышли из нее, чтобы погулять в лесу…
– Нет! – истерический крик заставил обернуться всех, и его в том числе, – Нет! Нет! Да ничего тут нет! – женщина-экскурсовод решительно поднялась с земли, – я выросла в этих местах! Я знаю их, как никто другой! Здесь сплошной лес, сплошной! Именно поэтому здесь не живут люди! К тому же, это проклятый лес! Здесь нет ни поселков, ни городов, ни заправочных
Врач подался вперед:
– Мы должны идти в лес на поиски людей! И сделать это нужно как можно быстрее, до темноты! Это наш единственный выход.
Он стал слушать отдельные голоса, но очень скоро прекратил. Кроме «телефон не работает», «нужно идти», «ничего хорошего», никаких слов больше не доносилось. Слушать долго было скучно. В голову пришла мысль о том, что люди, в большей степени, довольно скучные создания.
– А что будут делать все остальные, если вы не вернетесь из темноты? – с четко сформулированным вопросом выступил женский голос.
– Как это – что? – врач действительно потерял все свое лидерство, а, может, его хватило только на одну вспышку.
– Ночевать в лесу, – и решительно выступив вперед (неожиданно для себя самого) стал рядом с врачом (обрадовавшимся, увидев союзника) – ночевать в лесу. Больше ничего.
– В лесу! Ночью! Возле горящего автобуса! За такие деньги! А еще один взрыв? А дикие звери? – на них обрушился новый хор голосов.
– Нет здесь никаких диких зверей! – попыталась вставить экскурсовод, но ее никто больше не слушал.
– А запах? – кричал какой-то мужчина, – вы чувствуете этот отвратительный запах? Запах гари! Возможно, будет другой взрыв! Что горит? Что так отвратительно пахнет?!
Автобус не горел, только медленно тлел, и от него местами валил черный едкий дым, как бывает после большого огня.
– Это не запах резины! И не бензин! Скорей, запах паленой шерсти или кожи. Наверное, горят сидения, – сказал кто-то.
– Или мясо! Как будто кто-то жарит мясо! Эй, в автобусе никто не поджарился? – вставил толстяк.
– Замолчите! Это не повод для шуток! Здесь же дети! – раздалось сразу с нескольких сторон, и толстяк злобно насупился.
– Мы должны быстрее идти, – сказал он, – слишком много пустых разговоров.
– А кто пойдет, интересно? – вскинулся толстяк (так, будто речь шла о нем), – кто пойдет?
– Я. И врач. Этого достаточно!
– конечно, достаточно! – москвич завопил вновь и ему вдруг резко захотелось заткнуть уши, – это ты сам решил, что пойдешь! Ты тут самый умный? А остальные – сборище идиотов, так, да? Что, решил спастись сам, да?
– От чего спастись?
– От второго взрыва!
– Второго взрыва не будет! Автобус уже сгорел полностью.
– Тогда что это за гарь?
– Я не знаю, что это за гарь! Если ты так хочешь, можешь пойти с нами.
– И пойду! Обязательно! – оживился москвич, – пойду!
Они шли несколько минут, когда проход между деревьями сузился, и кое-где их тела вплотную касались темного мха, облепившего вековые стволы. Лес становился все темней и темней, а проход между деревьями – все уже и уже.