Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике
Шрифт:
Окропленная бросилась за ним, по пути чуть не споткнувшись. Охотник мчался на верхние ярусы, пролетая мимо Воинов. В коридоре он чуть не сбил с ног ничего не понявшего Кил-лиэата.
«Безумный, безумный Гуан-Тант’ер! Порой мне кажется, что он пытается себя наказать, совершая отчаянные поступки, граничащие с глупостью! – рассуждал про себя Ветер. – Его потравили и ранили. Готов поспорить, что сейчас он будет пытаться вывести формулу противоядия, чтобы позже проверить её на себе! А судя по рёву, он уже начал сложную операцию, конечно же, сам и в пустом отсеке!»
Уловив напряжение, исходящее от Воинов,
– Хэй! Куда мы бежим?
«Что ты там бормочешь? Вопросы?!»
Ветер очень хорошо чувствовал эмоциональный фон. Приплюсовывая запахи, жесты, интонацию, молодой посвящённый быстро схватывал, о чём идёт речь. Остановившись у плотно запертой двери в медицинский отсек, он уставился на Андрейст, затем жестом указал на дверь, потом ткнул себя когтем в спину, изображая иглу, и поводил руками у висков, показывая безумие, при этом что-то отчаянно ворча.
– Он... он там что, лечиться в одиночку собрался? – неуверенно спросила Эндри. – Ну, врачевание.
Девушке хватило пары жестов, чтобы тут же получить в ответ положительное кивание и утвердительное пощёлкивание.
– Что?! – возмущённая Ирмолинд-Зигв’а бросилась колотить по двери...
Гуан-Тант’ер сидел на широком металлическом столе. Рядом лежала длинная игла, озеленённая твеем.
«Я не могу. Нет, не выйдет. Хоть миллиметр в сторону – и я парализован».
Сейчас ему предстояло войти иглой в самый центр очага. Воспалённые ткани должны были принять в себя дозу сильного препарата, а повреждённая кость – подвержена наполнению жидким медицинским сплавом. Данная процедура позволит альбиносу выиграть время и протянуть остаток битвы до того момента, когда он уже будет не в состоянии двигаться. Белоснежный снова попал в ситуацию, когда от него требовалось полное доверие своим Охотникам. Сейчас в руках любого из них может оказаться его жизнь, и этот избранник будет иметь уникальную и очень лёгкую возможность ускорить свой путь на вершину иерархической лестницы, посредством быcтрого и тихого устранения Вожака. Ночной Воин сжал кулаки – после случившегося его доверие к клану подорвалось ещё сильнее. Мало было поступка Насид-Меама и Фрадиор-Гоаринда, мало последствий. Теперь приходилось соблюдать осторожность, зная, чем может кончиться с виду невинная дружба. Он встал со стола и подошёл к одной из систем. Поднеся иглу, Лунный Ангел задал необходимые параметры сканирования для выявления точного состава снотворного, введённого в него уманами. Внезапно кто-то начал ломиться в дверь.
– Мой Вожак, открой! Открой немедленно! Если ты считаешь, что можно так со мной поступать, ты не прав!!!
– Мой Кар’клей. Не стоит даже пробовать то, что ты задумал. Операцию нельзя проводить в одиночку, это очень опасно, – внёс свою лепту ученик.
– Я знаю, Фатор. Без тебя разберусь, – в голове раздался голос Одам-ан’де. – Забирай сумасшедшую уманку и иди в кехрите. Научи её там чему-нибудь, типа боя на копьях. Ей нужно куда-то девать свою энергию.
– Но, Гуан-Тант’ер...
Андрейст ещё пуще застучала кулаками:
– Не смей меня игнорировать! Может ты там в крови лежишь и говоришь своему молодому воину, что всё в порядке!
Фатор схватил её за руки и предупреждающе зарычал, показав
– Вы всё ещё здесь? – со вздохом, занудно протянул Кар’клей.
– Да. И мы эту дверь, если надо, выведем из строя.
– Пошли прочь. Оба.
Фатор недовольно сложил руки на груди, затем кивнул Эндри. Девушка с разбегу врезалась в дверь так, что Вожак аж подскочил на месте.
– Два упрямых безумца!
Послышались приближающиеся шаги. Ветер обернулся на уманку, всем своим видом сообщая: «Ну, теперь держись. Вкатят нам по полной программе». Из отсека вышел Ангел Ночи и тут же схватил Андрейст за горло:
– Ты что себе позволять, а?!
– Я... не дам тебе умереть... от собственной руки, – прокряхтела Эндри.
– Мой Кар’клей. Ранение в поясницу очень опасно. При лечении нужна ювелирная точность. Самостоятельное лечение может окончиться твоей смертью, а это: бунт, драки, хаос и вполне логичное поражение. Я этого не допущу.
Ночной Воин задумался. Он отпустил Андрейст.
– Я знаю, что ты встревожен. После подобного предательства никто другой на твоём месте не поступал бы иначе. Позволь нам помочь тебе. До посвящения я тщательно изучал медицину и помогал во врачевании на «Адомуре». Очень хотел знать, как правильно вытаскивать себя и собратьев из подобных ситуаций. Это будет большой честью для меня.
– Ты мне не говорил, что увлекаешься медициной.
– Я никому не говорил. Ковеинд и Гералинд** знали. Это был отличный повод, чтобы унижать меня.
– Хм. Фатор, я рад слышать, что ты готов помочь мне, но...
– Я не предам тебя. Я даже готов изъяснить это с логической точки зрения.
– Это понятно, но...
– Если я посмею навредить тебе, это будет мой несмываемый позор. Устранив тебя, я не смогу удержать власть, так как молод и неопытен. Любой из Охотников сможет победить, уложив в кехрите. Если после этого останусь жив – самоуничтожусь. Гуан-Тант’ер, мне не нужна сейчас власть. Я не справлюсь с этим бременем!
– Ох, ладно. Твоё упрямство снова взяло верх. Ты смог убедить меня. А вот уманка...
– Она волновалась за тебя. Мне кажется... ну...
– Да, наверное, так и есть, – скороговоркой пробурчал Вожак, не дав Фатору договорить. – Хорошо, пойдём в отсек.
Все трое зашли внутрь. Заперев дверь на все замки, альбинос уселся на металлический стол:
– Кстати, вы уже познакомились?
– Нет, мой Кар’клей. Не те обстоятельства.
Андрейст аккуратно подошла к Вождю. Молодой яут взирал на неё, любопытно пощёлкивая.
– О чём беседуете? – робко поинтересовалась Андрейст.
– О вас обоих. Его зовут Фатор.
Улыбнувшись, Эндри поклонилась Охотнику:
– Ирмолинд-Зигв’а.
Ветер довольно защёлкал.
– Интересное имя. Странно, что я его разобрал. У этой расы необычный речевой аппарат.
– Да, я тут ещё должен найти метод нейтрализовать последствия снотворного.
– Проверять будешь на себе, естественно?
– А ты видишь здесь ещё кого-то с подобными симптомами?
Фатор подошёл к системе, где уже вывелось множество данных о препарате.